Мойра застонала, позволяя папе себя обнять, несмотря на то, что ей было уже пятнадцать лет — слишком много, чтобы ее обнимали или называли Маргариткой — домашним прозвищем, которое папа всегда использовал.
«Воспринимай это как закалку характера», — предложила ее мама, и папа снова рассмеялся. Затем папа с мамой переглянулись и улыбнулись друг другу, а Мойра поняла, что это безнадежный случай. Она позвонила Тэсс и пожаловалась на несмываемую окраску — «худшее событие», которое с ней когда-либо случалось.
Это произошло семь месяцев тому назад. Месяц спустя ее папа погиб в автокатастрофе в Лондоне, куда уехал по делам. Теперь она больше всего на свете хотела, чтобы зеленые пряди действительно были ее самой худшей проблемой — а Калэм Бёрн всё еще ждал дома, чтобы прочитать ее маме лекцию о самых последних трудностях, в которые Мойра влипла.
«Мойра?» — спросила Тэсс, ожидая ответа.
«Ой, нет, спасибо. Я в порядке», — Мойра выдавила из себя слабую улыбку.
«Итак, в чем дело?» — спросила Вита сразу, как только Тэсс ушла. Ее круглое лицо выглядело озабоченным.
О, ты знаешь,"неопределенно сказала Мойра. Вита сочувственно кивнула и погладила руку Мойры старомодным жестом.
«Я знаю. Я здесь всегда, когда ты захочешь поговорить.»
Мойра кивнула. «Я слегка отвлеклась, правда», — сказала она.
«Что ж, хорошо», — сказала Вита. «Потому что я тут подумала, не могла бы ты мне помочь с изучением гербологии. Я спутала все виды паслёнов на последнем тесте, и Криста была очень разочарована». Вита понизила голос, говоря о Кристе Райян — одной из учительниц по предметам для инициации.
«Конечно», — ответила Мойра. «Приезжай сегодня вечером или завтра, и мы всё повторим. Я поделюсь с тобой всей мудростью Мойры Бёрн».
Вита запустила в нее бумажной салфеткой, и Мойра засмеялась. «Ты имеешь в виду ту мудрость Мойры Бёрн, с помощью которой ты наколдовала свои инициалы, используя жуков?» — сухо спросила Вита.
«Верно! Ту самую мудрость!»
Вернулась Тэсс и села, искусно подогнув под себя ногу.
«Ты такая изящная!» — сказала Мойра со вздохом, мечтая, чтобы то же самое можно было сказать о ней. Затем она застыла на своем сиденье, ее орехового цвета глаза стали огромными. Одной рукой она потянулась и схватила Тэсс за руку. «Богиня… Думаю, он здесь, на лестнице», — прошептала она. Она специально не стала выпускать свои сенсоры, но ее шею покалывало, и когда она сконцентрировалась, то поняла, что чувствует вибрации Иэна.
Веки Виты затрепетали. «О, нет… Я не уверена, что смогу выдержать волнение от встречи с Иэном Дилэни. Кто-нибудь помогите мне. Принесите остужающую повязку». Она закачалась на своем стуле, в то время как Тэсс взорвалась от смеха. Мойра посмотрела на Виту.
«Я принесу тебе остужающую повязку», — сказала она, — «для твоего рта».
Вита и Тэсс засмеялись сильнее, и Мойра прищурилась. «Не могли бы мы чуть больше сострадать друг другу, пожалуйста?» — попросила она. «Как часто я западаю на парня?»
«Не часто», — согласилась Тэсс, успокаиваясь. «Всем, вести себя как ни в чем не бывало».
От этого Вита снова расхохоталась. Мойра вновь взялась за свой кофе-латте, так словно в нем находила абсолютное понимание. «Приди сюда», — думала она. «Поднимись, ты хочешь пить».
Она не накладывала заклинаний на Иэна и не посылала ему сообщений. Она просто сильно хотела. Иэн Дилэни перевелся в ее среднюю школу два года назад, и Мойра немедленно влюбилась в него. Он был великолепен в своей грубоватой манере одеваться, густые каштановые волосы, вечно до конца не уложенные, темно-синие глаза и впадинка на правой щеке, когда он улыбался. Он так удивительно отличался от некоторых снобов из «высшего общества», которые посещали школу Мойры… искренний, забавный в шутках и абсолютно не способный бояться ни учителей, ни учеников.
И самое лучшее, он был ведьмаком.
К сожалению, весь предыдущий год Мойра была незаметна для него… не то, чтобы она даже не пыталась привлечь его внимание. Но этот год… он сидел рядом с ней в зале обучения. Дал ей списать несколько графических работ по математике. Занял фунт стерлингов у нее… и вернул его обратно. И только в последнем месяце Мойра по-настоящему начала пытаться заигрывать с ним, неуклюжим, не отработанным методом, как сама признавала. Но, казалось, он отвечал взаимностью.
