— Риокаа! — грозно окликнул полинезийца Эрик, и тот поспешил удалиться.
Мик опустилась на стул и окинула взглядом свои чемоданы.
— Прямо не знаю, с чего начать… — удрученно произнесла она, словно все эти вещи разложили по чемоданам без ее ведома.
Эрик посмотрел на чемоданы, а затем на Мик. В его взгляде она прочла неподдельное удивление.
— Зачем тебе столько вещей? Ты же не собираешься поселиться на Бора-Бора?
— Ты считаешь меня слишком нежной для такой жизни? — с вызовом спросила Мик.
— Пожалуй, да, — честно ответил Эрик. — Разве ты умеешь ловить рыбу? — Мик отрицательно покачала головой. — А выращивать овощи?
— Не умею.
— Ну хотя бы забираться на деревья?
— Умела… в детстве…
— Тогда ты вряд ли здесь выживешь. Тебе придется поселиться в отеле. Или в каком-нибудь из цивилизованных районов, где провизию можно купить в местном супермаркете. Но о жизни в лагуне тебе придется забыть…
— Не знала, что дикари бывают снобами, — заметила Мик.
— И еще ты не знала, что они читают и говорят по-английски, — парировал ее заявление Эрик. — Ну ладно, не будем ссориться. Пойдем, я помогу тебе с вещами. Если ты не возражаешь, я поселю тебя в своей библиотеке…
— Хорошо, — кивнула Мик и потянулась за чемоданом.
Но Эрик опередил ее, взяв сразу оба.
— Дикари бывают галантными, — улыбнулся он.
Эрик отнес чемоданы в комнату и поставил их около каменного ложа, на котором Мик предстояло спать еще несколько дней. Если бы не матрас, который Эрик благосклонно ей предоставил, спина Мик превратилась бы в сплошной синяк.
— Если ты не будешь очень долго возиться со своими вещами, я успею показать тебе мастерскую. Разглядывать при свечах глиняные фигурки не очень-то интересно.
Мастерская! — сердце Мик радостно подпрыгнуло. Наконец-то она увидит его знаменитые фигурки.
— Постараюсь, — весело отозвалась Мик и принялась распаковывать чемоданы.
Часть вещей Эрик сложил в сундук, стоящий в углу комнаты, а часть пришлось оставить в чемоданах — Мик не представляла себе, как ее нижнее белье окажется в руках у едва знакомого мужчины. И вообще ей казалось странным, что Эрик помогает ей раскладывать вещи. Другой на его месте просто показал бы, куда их можно сложить. Но Эрик не был обычным мужчиной. Это Мик поняла сразу, как только его увидела…
Покончив с вещами, они отправились смотреть «мастерскую».
Ею оказалась та самая маленькая лачужка, в которую Мик пыталась попасть. Эрик открыл дверь, и из лачуги донесся странный запах — не то краски, не то глины.
Помещение оказалось на удивление светлым. Эрик специально выбрал место для мастерской так, чтобы днем в ее окна проникало достаточно света. По стенам, на полках, сколоченных из дерева, стояло множество маленьких пестрых фигурок. Поначалу Мик увидела одно большое яркое пятно, но, когда она подошла поближе, пятно разбилось на массу затейливых вещиц.
Взяв в руки одну из фигурок, Мик поняла, почему творчество Эрика пользовалось таким спросом. Небольшая композиция — рыбак, вытягивающий сеть из океана, — сразу же позволила Мик прочувствовать атмосферу, в которой жили полинезийцы, их любовь к океану, их близость с водной стихией.
Мик словно бы на секунду стала такой, как эти люди: простой и одновременно полной загадок. В нос ей ударил свежий запах моря, а легкие заполнил ветер. В крови закипело что-то похожее на давно забытый детский азарт, когда играешь не только для того, чтобы выиграть, но и для того, чтобы почувствовать радость игры, захлебнуться восторгом…
Мик поставила статуэтку на место и обернулась к Эрику. В его глазах был вопрос, в ее — восхищение.
Эрик и сам не ожидал, что для него будет так важно услышать ее мнение об этих фигурках. Его жена никогда не понимала ни того, зачем Эрик тратит на это время, ни того, что в этом привлекательного.
Но Эрик не осуждал ее за это. В конце концов, у каждого — свои представления о красоте. Ао, дитя природы, могла ценить только естественную красоту — красоту деревьев и цветов, птиц и рыб, красоту лазурного океана, окутанного розовыми лучами рассвета. И, возможно, она была права — эта красота стоит куда больше того, что делал Эрик…
