Лицо Полы стало злым, как у ведьмы.
– Например, ты могла бы сказать, что я простудилась. Ты ведь знаешь, как бабушка боится простуды.
– Но это уж совсем просто, к тому же сейчас разгар лета.
– Тогда скажи ей, что я сломала каблук по дороге к ней.
– Бабушка будет ждать, что ты придешь к ней после того, как вернешься домой и наденешь другие туфли, – разумно предположила Салли.
– Тогда скажи, что я не только сломала каблук, но и подвернула ногу, – тут же нашлась Пола.
– Но почему ты не хочешь поехать к бабушке? – спросила Салли.
– Это так некстати. Все мои друзья собираются в кофейном баре.
– Я не собираюсь врать только потому, что тебе хочется пойти в бар, – запротестовала Салли. – Я вообще не хочу врать ради тебя. Если не хочешь идти, тебе придется самой сказать об этом.
– Ах, ты так… – сказала Пола с коварной улыбкой, – тогда я, пожалуй, скажу маме, чем вы с Эдуардом занимаетесь в кино.
– Что ты имеешь в виду? – спросила Салли, но горячая волна, быстро поднимавшаяся по шее, залила краской ее щеки.
Пола улыбнулась, наслаждаясь смущением сестры и ощущением власти над Салли.
– Ты сама знаешь что! Но если тебе действительно хочется, чтобы я рассказала все в подробностях, то знай, что Валерия Митчел сидела неподалеку от вас в кино на прошлой неделе. Должна сказать, что она была здорово шокирована.
Валерия Митчел жила на соседней улице и ездила на работу на том же автобусе, что и Пола. На самом деле она сказала ей только: «Твоя младшая сестричка выросла, не так ли? Уже совсем взрослая хотя бы для того, чтобы развлекаться в кино на заднем ряду». Больше она ничего не говорила. Но Салли этого не знала и перепугалась до смерти.
О Боже, если уж Валерия шокирована, то, возможно, она действительно зашла слишком далеко! «Если Пола расскажет маме, то она просто умрет от стыда», – думала Салли.
– Вряд ли мама позволит тебе снова пойти куда-нибудь с Эдуардом, если узнает, чем ты занимаешься, – сказала Пола беззаботным тоном. – Но если ты скажешь бабушке в воскресенье, что я сломала каблук, то, может быть, мама никогда об этом не узнает.
– Иногда я просто ненавижу тебя, Пола, – сказала Салли. – Иногда мне не хочется, чтобы ты была моей сестрой. Ты и вправду очень неприятный человек.
Очень довольная собой, Пола пожала плечами.
– А зачем быть приятным человеком? – спросила она. – Гораздо важнее уметь добиваться того, чего хочешь. Ты же сделаешь так, как я хочу, да?
Салли кивнула головой.
– Да, – сказала она тихо и пристыженно. – Сделаю. Как всегда, ты своего добилась.
* * *
Несмотря на то, что Салли часто размышляла над своими отношениями с Эдуардом, их продолжение все же застало ее врасплох. В темном уголке парка позади оркестровой раковины они быстро миновали все предыдущие стадии, включая и ту, что нравилась Салли больше всего, – когда они целовались и крепко прижимались друг к другу бедрами, ритмично раскачиваясь. Ее юбка задралась почти до талии, и ей это даже понравилось, потому что мужское естество Эдуарда удобно умещалось между ее бедер, заставляя ее тело глубоко возбуждаться. Придя в экстаз, она даже не заметила, что Эдуард возится со своей одеждой, пока не почувствовала, как нечто влажное и липкое толчками проникает в самый укромный уголок ее тела. От страха она чуть не задохнулась.
– Эдуард… перестань! – выдохнула она. Казалось, он ее не слышит. Он раскачивался и постанывал, а его дыхание стало тяжелым и прерывистым.
– Эдуард! – взмолилась она, извиваясь в его руках. Она чувствовала, как это самое нечто неуклонно забирается под ее трусики, и понимала, что его не следует туда пускать. Это было не только неудобно, но и явно опасно.
Наконец Эдуард оторвался от нее. Салли опустила вниз юбку и, когда набралась смелости посмотреть на него, с облегчением увидела, что он уже успел застегнуть свои брюки. Неожиданно ей очень захотелось, чтобы он ее снова поцеловал и крепко обнял. Тогда бы все, кажется, встало на свое место. Но его, по-видимому, это больше не интересовало.
– Тебе пора на автобус, – сказал он.
Салли неожиданно захотелось плакать. Пока они шли по улицам, он держал ее за руку, но Салли не чувствовала того тепла, в котором отчаянно нуждалась. Вечер был ясный, взошла огромная луна, отражавшаяся в темных водах реки Эйвон, – как все это, должно быть, романтично, думала Салли, но почему-то романтическое чувство не приходило. Так грустно ей еще никогда не было.
