Банковский «инсайд» слил данные о счетах, копии паспортов, анкеты, доверенность, он же обеспечил сбой в SMS-банкинг клиента. На счёте лежало чуть больше сорока миллионов рублей. В случае успеха, часть денег шла в службу безопасности банка, десять процентов - за «набой» Косте, 20 000 долларов гастролёру из Украины, который шёл с «фейковым» паспортом и заказывал сумму в банке. Главным координатором и финансистом данной операции выступал Захар. Всё было чётко спланировано и прошло без сбоев. Но, как это часто бывает, проблема прилетела откуда её меньше всего ждёшь - оказалось, что эти деньги принадлежали родственнику какого-то хера из Администрации Президента. Спустя два месяца, как этот «чепушила» получил нулевую выписку из банка, начался, как поётся в песне, «большой переполох». Понятно, что банк обязали деньги клиенту вернуть, но расследованием, точнее информационным сопровождением, данной аферы занялся 8-ой отдел управления «К» СЭБ ФСБ (контрразведка в кредитно-финансовой сфере). Это были крутые ребята, к тому же сверху прошла команда «фас», а в таких случаях наши органы начинают работать максимально эффективно. Пирамида посыпалась как карточный домик. С помощью биллинга телефонных разговоров, первым взяли сотрудника банка и представителя службы безопасности отделения, но они были не при делах, их можно было привлечь только за халатность при проверке паспорта...Но Захар знал чётко, если механизм запущен и если ничего не предпринимать, то высока вероятность «пригреться» лет на десять. Можно было, конечно, «податься в бега» за границу, но продать бизнес, точнее долю в нем он оперативно уже не мог, да пришлось бы компаньонам объяснять причину. Конечно, определённая «подушка безопасности» в виде недвижимости, оформленная лично на него, у Захара была (работать менеджером или каким-нибудь экспедитором в любом случае не пришлось бы), но становиться героем оперативных милицейских сводок в его положении совсем не хотелось. Понятно, что можно было ломать «целку-невидимку» до последнего, исполнители были уже не в России, это было всё-таки было экономическое преступление, без детективного заметания следов с помощью заказных убийств, но Захар был уверен, что при таком раскладе схему вскроют рано или поздно: «подвесят за яйца» начальника СБ банка, тот сдаст Костю, а тот - конечного бенефициара, то есть Захара.
Уголовное дело вело Главное следственное управление при МВД РФ. Конечно, Захар подключил весь свой административный ресурс, но это был не тот уровень – его ego выписало счёт, который он не мог оплатить…
Алексей Геннадьевич.
На этого человека Захара вывел старый друг по военному училищу, Сашка Журавишкин, к которому Захар по старой памяти обратился за помощью. Лет десять назад, когда в армии развалили всё что можно и офицеры на свою жалкую зарплату едва сводили концы с концами, Захар здорово помог ему, выручив деньгами. Это сейчас тот был в порядке - занимал высокий пост в Генштабе ВМФ России, а тогда ему срочно нужные были деньги на операцию сыну и Захар без разговора выслал ему необходимую сумму, хотя сам в то время не жировал. Журавишкин был настоящий флотский офицер, послужил на многих кораблях, не раз ходил на боевые дежурства, года три повоевал где-то на Ближнем Востоке, там он и закорешился с Алексеем, начинавшим тогда службу после окончания академии ФСБ. Этот человек и был последней надеждой Захара в решении его проблемы.
Захар ожидал увидеть лысого, полноватого человека в бесформенном сером пиджаке. Но за дальним столиком известного московского ресторана «Марио» ему навстречу поднялся высокий, примерно одного с ним возраста, высокий, худощавый парень, на первый взгляд - обычный на вид. Но при внимательном рассмотрении, в нём безошибочно угадывалась черты, выдающие его принадлежность к силовым структурам. Захар давно заметил, что у представителей данной категории граждан (неважно, носят ли они погоны открыто или надевают мундир только в день чекиста) в глазах появляется выражение некоего морального превосходства над окружающими, они как бы говорили: «Это вы здесь всё барыжите, а мы интересы страны защищаем». Эти люди всем видом давали понять, что обладают какими-то, только им известными, сакральными знаниями о собеседника и о его будущем, позволяющие им вести беседу с некоторым снисхождением, скептически, «через губ», с позиции хозяина к своему крепостному.
