Не перейти ли ему в инспекцию по делам несовершеннолетних?
Дарья свернула к универмагу.
Инспектор знал несколько путей к этому делу. Опросить — теперь уже целенаправленно — тех ребят, дома которых были обозначены в фиолетовых кружочках карты… Показать Сосика студентке для опознания… Наводнить диско-бар инспекторами и комсомольцами из оперативного отряда…
Но всё это Петельников отверг, как слишком долгое. Он считал, что нераскрываемых преступлений нет. Дело лишь во времени. Но поздно раскрытое преступление — это плохо раскрытое преступление, ибо он знал из своей практики, что половина преступников до их разоблачения успевала совершить ещё по преступлению.
Все пути инспектор отверг и не потому, что боялся спугнуть. Ну, докажут, что Сосик ударил Леденцова… Нужны не верхушки, а корни.
Барменша оказалась в обувном отделе. Ради неё молоденькая продавщица бросила всё и всех — женщины отошли в сторонку.
Преступление надо раскрывать по горячим следам, ещё дымящимся следам. Поэтому вчера они решили пойти на контакты с барменшей-«школьницей». Если бы она согласилась помочь, то успех был бы верный. Сейчас Леденцов разузнавал о ней побольше.
Дарья и продавщица захлёбывались в разговоре. Их смех долетал до инспектора. Видимо, подружки.
Против обувного отдела раскинулась секция разной мелочёвки, где Петельников увидел нужный ему товар — сетку. Он купил её, бесконечно длинную и тощую, как чулок, сшитый из рыболовной снасти. Пачки пельменей, освобождённые от перетёртой газеты и опущенные туда, встали торчком одна на одну и провисли до самого пола.
Барменша и продавщица всё болтали. Подруги…
И тогда та идея, за которой выхаживал инспектор, заслуженно опахнула его. Подруги…
Он повернулся к продавщице, у которой купил сетку.
— Скажите, как звать вон ту девушку из обуви?
— А зачем вам? — насторожилась она, косясь на сетку-кишку.
— Хочу угостить пельменями.
— Вот у неё и спросите.
— Хочу написать благодарность, — посерьёзнел он.
— Катя Муравщикова.
Инспектор пошёл к выходу, помахивая белым длинным брусом. На улице он сразу же отыскал телефонную будку и набрал номер:
— Леденцов, Катя Муравщикова, обувной отдел Центрального универмага, продавщица… Интересно, что за человек? Да, как можно скорее.
В зеленоватой вельветовой куртке с подкладными плечами, которая сидела на нём просторно, не соприкасаясь с телом; в жёлтой рубашке какого-то ехидного оттенка; в розовом широченном галстуке, распятом на груди от бока до бока; с парой фотокамер, загадочно висевших на плече; с кожаной сумкой, разлинеенной молниями, на втором плече, — Леденцов вошёл в приёмную директора универмага. Все — там было человек пять — повернули к нему головы. Девушка за пишущей машинкой, видимо секретарь, невыдержанно улыбнулась.
— Пресса, — сурово осадил её инспектор. — Директор у себя?
— Галина Александровна занята. Посидите, пожалуйста.
И она вновь улыбнулась в пишущую машинку. Леденцов сел, раздумывая, как бы отомстить за эту улыбку. Цитатой. Как там… «Настолько надменная пташка, что по сравнению с ней Мария-Антуанетта выглядела бы продавщицей газет».
Инспектор не был уверен, что капитан одобрил бы его превращение в корреспондента. Но сведения о Кате Муравщиковой требовались немедленно. Всё возможное уже было собрано — она не судима, замужем, с соседями не ссорится, квартплату вносит вовремя… Для сбора информации в универмаге времени не оставалось — капитан велел доложить к концу дня.
Из кабинета директора вышли какие-то люди.
— Пожалуйста, — сказала ему секретарша, опять улыбнувшись перекрашенными губами.
Проходя мимо её стола, Леденцов не удержался:
— Вы читаете зарубежный детектив? Разумеется, на английском.
— Нет, — откровенно засмеялась она, как от хорошей шутки.
— Там попадаются интересные фразы. Например… «Судя по её мурлетке, всё свободное время она проводила в косметическом кабинете, а помады на её губах хватило бы четверым, да ещё осталось бы для бедной девушки…»
Передохнув от быстро сказанных слов, инспектор вошёл в кабинет.
Директор универмага, женщина средних лет в синем строгом костюме, не улыбнулась, но протянула ему руку с каким-то лёгким недоумением. Тогда Леденцов сам изобразил широченную улыбку, на которую она не ответила. Как там… «Такое выражение лица, будто перед её носом держат тлеющую пробку».
