Помимо всего прочего, я прошел полное медицинское освидетельствование, к моему неподдельному удивлению обнаружившее у меня небольшую гипертрофию левого сердечного желудочка. Хотя врач и сказал, что это не более чем последствие сильного перенапряжения в последние дни. Когда я рассказал ему о пытке электротоком, то он сразу заново переписал мою карту и поставил диагноз: «Практически здоров».
Первые полтора месяца пребывания на базе я жил в одной комнате с громадным гуцулом по имени Иванко. Он вообще не разговаривал, как приходил – сразу ложился спать, а утром вставал, умывался и уходил. Только однажды он разговаривал во сне, постоянно повторяя непонятные для меня слова на своем родном языке, весьма отдаленно напоминающем смесь польского и украинского.
Через семь недель приехал Персиков и меня сразу же пригласил к себе. Мы встретились в апартаментах руководства, очень напоминающих бункер, с тяжелыми стальными дверями и полной системой автономного жизнеобеспечения. Он сидел во главе длинного директорского стола, уставший и помятый, чем вызвал мое удивление в первую же секунду. Вероятно, за последний месяц «работа» отняла у одного из заправил «теневой власти» слишком много жизненной энергии.
Заметив мое появление, Владимир Адольфович даже как-то приободрился, нашел в себе силы растянуть тонкие губы в гримасу и молча указал на стул рядом с собой. Когда я, одетый в черную, как «морпех», робу, присел на мягкую бархатную обивку, Персиков достал сигареты, предложил мне, а потом без предисловий сразу перешел к делу.
– Вы показали хорошие результаты, Валерий Николаевич, и мне доложили, что нет смысла дальше продолжать военную подготовку. Впрочем, именно такого исхода я и ожидал…
Я только усмехнулся. Решили поучить отца «трахаться»!
– Как я уже говорил, у меня на ваш счет есть конкретные планы. Думаю, вы не откажетесь от моего предложения в течение трех месяцев… – Персиков жадно затянулся, – перенять из ведения нынешнего начальника функции командира подразделения охраны базы.
Мне показалось, что он что-то перепутал.
– Какого начальника?
– Я хочу предложить вам работу начальника охраны базы. В вашем подчинении будут сорок пять парней, хорошо обученных профессионалов, с которыми, в отличие от армии, не надо будет тратить нервы. В настоящий момент вы – единственный у нас человек необходимого уровня квалификации. Хороших специалистов много, и в охране в том числе, но на должность начальника охраны базы они явно не тянут… Вам будет предоставлен персональный кабинет с компьютерным оборудованием, мониторами, дублирующими операторские, переносная рация для связи с пятью младшими командирами, отдельная комната с телевизором, радио, аудио– и видеомагнитофоном, практически свободное передвижение по всей базе с правом посещения бассейна, теннисных кортов, тренажерного зала, библиотеки – в любое время суток, а также один раз в неделю вы сможете воспользоваться услугами наших девочек… – Заметив, что я нахмурил брови, Персиков уточнил: – Не волнуйтесь, каждый раз будут новые. Со всеми, так сказать, гарантиями! Ваш оклад остается на прежнем уровне – тридцать тысяч долларов – до тех пор, пока окончательно не войдете в курс дела и не отработаете два месяца испытательного срока на месте начальника охраны. Словом, я предлагаю вам все то, чем вы занимались до недавнего времени, только с куда меньшими хлопотами, большим комфортом, несравненно большей материальной заинтересованностью и, если хотите, возможностью не участвовать в акциях, предусмотренных первоначальным планом. Обстоятельства сложились несколько иначе, нынешний начальник охраны очень сильно провинился, и мы решили его уволить, как только он введет вас в курс дела…
– В чем заключается вина? – поинтересовался я, без надежды на ответ со стороны Владимира Адольфовича. Но он с готовностью сообщил:
– Саркисов попросил отпустить его из структуры. В таких случаях мы делаем вид, что согласны, находим человеку замену и тихо, без суеты, увольняем его… Посмертно.
Персиков говорил с такой непринужденностью, будто вел разговор не о человеческой жизни, а о замене износившихся ботинок на новые. Он вяло крутил головой по сторонам и, вероятно, хотел как можно скорее закончить наш разговор. Только очень быстро не получится. Есть у меня к нему еще одно маленькое дельце. Цены не имеющее.
