Я нетерпеливо дернула за завязочки, с предвкушением открыла папку… и озадаченно замерла, рассматривая ее содержимое.
— Какой… натуралистичный портрет, — прокашлявшись наконец, сказала я, а потом нервно хихикнула, вспомнив задание.
— Да, как вы и заказывали, «обнаженные страхи»! — любезно озвучила это Юна.
«Страхи» лично меня потрясали шикарным телосложением, возбуждением и вышеупомянутой обнаженностью.
Эскизов оказалось несколько, и все выполнены красным карандашом. Откровенные далеко не все. Ну, скажем так, остальные были умеренно откровенные. Картинки «голый эльф со спины» и «голый эльф, растянувшийся на постели на животе» позволяли всесторонне оценить рельеф как спины, так и того, что ниже. Я положила рисунки на стол, прикрывая тот самый… первый. С неподражаемым образчиком мужчины, гордо вскинувшим голову, и не только.
Сейчас я держала в пальцах работу, которую мысленно окрестила «эльф на постели, прикрытый краешком простынки». Смотрела на рисунок и хмурилась, не понимая, почему он мне кажется таким знакомым. Потянулась к первому «гордому эльфу» и теперь изучила обе натуры.
— Элливир, — ошарашенно пробормотала я, наконец понимая, кого мне напоминает недорисованный натурщик. Перевела взгляд с одной картинки на другую и глубокомысленно заметила: — А хорош…
— Старалась, — скромно призналась Юна. — Это было сложно, так как я подзабыла анатомию для художников. Но справилась!
О да… справилась! Я не стала допытываться, почему был выбран именно этот образ, и отложила изображения. Важно сейчас другое. Она изобразила его красным цветом. Красный — страсть.
На фоне этого вспоминается также и то, что говорила арахночка.
То есть у нас имеет место схема: восхищение всеми подряд — влюбленность, когда находится «фокус», на которого ориентируются чувства — истерия и депрессии. Обычные-то влюбленные часто те еще неуравновешенные ненормальные. А если это чувство искусственного происхождения?
Юнона взрослая женщина, и соответственно ее желания гораздо более откровенные, чем у Элиши, до недавнего времени остававшейся невинной.
— Могу ли я задать вам вопрос личного характера? — поинтересовалась я, мысленно усмехаясь чувству дежавю.
— Разумеется.
Я кинула еще один взгляд на «ничем не прикрытые страхи».
— Юнона, а как у вас сейчас дела с личной жизнью?
— Никак, — едва заметно усмехнулась женщина. — И не без вашей посильной помощи, кстати.
— О чем вы? — Я недоуменно нахмурилась, впрочем, уже начиная понимать. В нашу первую встречу очень многое стало ясно. В том числе и ее связь с Феликсом Ла-Шавоиром.
Где-то глубоко внутри болезненно скребанул острый коготок кошачьей ревности.
— Ничего, — покачала головой ниора и, отбросив с глаз челку, вернулась к моему предыдущему вопросу. — Сексуального партнера у меня нет около месяца. Все это время я была слишком занята, чтобы искать замену тому постоянному, кто был раньше… и как-то не думала, что последствия будут настолько сильными. Загруженность делами не помогла — расчет на сублимацию не оправдался…
— Да, к сожалению, практика перенаправления сексуальной энергии в другое русло не всегда работает. — Я вздохнула и скользнула кончиком ногтя по одной из картинок с Элом. — А почему работы было больше обычного? Как понимаю, это обусловлено частой сменой персонала и общей напряженной атмосферой?
— Скорее, последней причиной, — поморщилась помощница Ришаль. — Если вы могли заметить, то эльфов в резиденции не так уж и много, а вот девушек существенно больше. Стало быть, если их сердечные привязанности пересекаются на одном объекте… быть ссоре.
Прикинула соотношение остроухих мужиков и болотниц и прониклась масштабом неприятностей. Но… некогда мне говорили, что сначала воздействие ориентирует на свои «половинки». И в связи с этим возникает один вопрос:
— Юнона, надеюсь, вы мне не откажете в одной просьбе. Насколько я знаю, вы работаете в отделе кадров. Мне хотелось бы знать, насколько в Кален-Заре много семейных работников.
— Конечно, — немного удивленно откликнулась моя клиентка. — В ближайшее время я предоставлю вам данные.
— Буду признательна. Но вернемся к нашей проблеме. — Я развернула рисунки к их создательнице и сказала: — А сейчас вы берете вот эти карандашики и превращаете свой «страх» во что-то смешное и несуразное.
