— Надо, — не стал отрицать зеленый. — Вот сейчас отношения выясним, определимся с дальнейшими и поедем!
— А может, не будем торопиться? — От такого быстрого развития событий я медленно, но верно начинала паниковать.
— А разве мы торопимся? — мягко спросил риалан, поднимаясь и делая несколько стремительных шагов ко мне, пока не уперся руками в стол с другой стороны. Теперь нас разделял только этот дубовый монолит, но почему-то меня это совсем не успокаивало. — Юлечка, если бы я торопился, ты бы это явно… почувствовала. — Феликс совсем уж развратно улыбнулся и едва слышно добавил: — Или прочувствовала.
От таких намеков я даже закашлялась и начала медленно уходить вправо, по-прежнему вдоль стола, который, на мое счастье, был овальным.
— Я пока не готова!
— Так я еще этим даже не занимался. — Феликс рассмеялся, с иронией наблюдая за моими передвижениями, а потом вкрадчиво проговорил: — Юль, а ты знаешь, что в мужчинах весьма силен инстинкт хищника?
— Знаю. Но это ты к чему?
— Убегает — надо преследовать, — охотно пояснил риалан. — И сделать так, чтобы больше даже мысли такой не возникло.
Мама!!!
Подтверждая вывод подсознания, что нам пришел полный швах и караул, Ла-Шавоир одним движением перескочил через стол и оказался всего в метре от меня.
— Стоп! — серьезно попросила я, выставляя руки вперед. — Кик, это слишком! Сейчас запаникую, и ничего хорошего не будет! Ты опять несешься как локомотив, притом окончательно слетевший с тормозов!
Он недовольно меня оглядел и со вздохом сел на стол, попутно перехватывая одну мою руку и рывком привлекая к себе с тихим рыком:
— Не дергайся, — хмыкнул и вкрадчиво проговорил на зардевшееся ушко: — Я буду хорошим.
— Не верится. — Я попыталась отрешиться от ощущений и, оттолкнув его руки, села на стол рядом, ни капли не заботясь о том, что это не принято.
— Я тебя что, напрямую когда-либо обманывал?
— Зато просто мастерски умалчивал, — едко отозвалась и вздрогнула оттого, что меня обняли за плечи, притягивая ближе. А я так надеялась хоть немного отодвинуться, чтобы вернуть трезвость мысли… Аромат полыни и хризантем, который его окутывал, совсем этому не способствовал.
— Боюсь, если я буду откровенным, ты совсем разнервничаешься, — рассмеялся Кик, снова пленив мою ладонь, поднес ее к губам и перецеловал каждый пальчик. Хорошо хоть на меня при этом не смотрел, а то я бы вообще от смущения сгорела! — Ну что, пугливая моя…
— Не будь таким напористым, — попросила, уже не пытаясь вырваться.
— Хорошо, — не стал больше развивать эту тему Феликс и соскочил со стола, подавая мне руку. — Кстати, вчера вечером пришли первые данные из других секторов по поискам твоей мамы.
— Ты что-то узнал?! — Напряженно сжав пальцы, я подалась вперед.
— О том, что в столичном округе ее нет, я тебе еще неделю назад говорил, — начал рассказывать Кик, увлекая меня в столовую: видимо, вспомнил, что мы еще не завтракали. — В остальных провинциях тоже вроде бы ничего нет. То есть она не в Малахите. Янтарь перетрясли, и не только местные, я еще и свою агентуру поднял.
— И тоже нет, — загрустила я, не дожидаясь подробностей. Господи, неужели все напрасно и моя отчаянная надежда — просто блажь?!
— Да. — Феликс с сочувствием на меня посмотрел. — С Аквамарином все оказалось несколько проще, чем мне думалось, — Элливир согласился сам заняться этой проблемой.
— Ты его попросил?! — Я изумленно уставилась на зеленого. — Но вы же…
— Да, — скривился Кик. — Но прошу не напоминать…
— Тогда почему ты на это пошел?!
— Ради той, у которой мама пропала, — едко отозвался Феликс. — Надо уточнять?
— Почему тебе так неприятно с ним общаться? — Я решила быть настойчивой, раз Кик сам об этом упомянул.
Все же как не вовремя нас с эльфом вчера прервали… он как раз хотел рассказать что-то интересное и важное.
— Печать отторжения, — ровно проговорил Ла-Шавоир. — Видишь ли, моя невеста оказалась не такой совершенной, какой я ее видел. И глаза мне открыл на это именно Эл. Притом, надо отметить, очень низкими методами. В качестве мести Мина наложила печать.
— И как она действует?
— Напоминает все обиды, даже самые незначительные. — Кик невесело усмехнулся, опускаясь на стул напротив и задумчиво проводя пальцами по салфетке. — Не дает забыть, выкинуть из головы, заставляет видеть попытку уязвить — даже в самом невинном жесте, слове или поступке — того, на кого эта пакость ориентирована. Сам я ничего с этим сделать не могу, хотя и понимаю, отчего такая реакция.
