В целом Рузвельт был удовлетворен итогами московской конференции, о чем он телеграфировал 8 октября 1941 года Черчиллю. Отметим высказанную им основополагающую мысль: поскольку именно СССР несет всю тяжесть жертв, а США не могут даже обеспечить бесперебойную помощь, не следует предъявлять Советскому Союзу никаких претензий. Важнее всего сохранить его в строю борьбы.
Посылая в конгресс запрос на шестимиллиардные расходы по ленд-лизу, Рузвельт 18 сентября подчеркнул, что исключение СССР из списка получателей помощи сказалось бы на обороноспособности СССР и осложнило бы реализацию стратегии президента. Конгресс осознал стратегические нужды момента. Тридцатого октября 1941 года Рузвельт уведомил Сталина, что американские военные поставки достигнут одного миллиарда долларов, расплата по ленд-лизу последует через пять лет после окончания войны. Но, несмотря на ободряющее послание, вместо намеченных сорока одного корабля с поставками для СССР за октябрь - ноябрь, в море вышли двенадцать. На декабрь была намечена погрузка девяноста восьми судов, но только сорок девять кораблей составляли реальный объем поставок. Лишь Пирл-Харбор позволил более эффективно решать проблему открытого и закрытого саботажа. Фактом, однако, является то, что к концу 1941 года СССР получил четверть обещанных Америкой грузов.
Тем временем армия США становилась по численности сопоставимой с развернутыми европейскими армиями. Акт о выборочном наборе стал законом в сентябре 1941 года в ходе голосования в палате представителей, когда за него высказалось большинство с перевесом лишь в один голос. Это доводило армию США до 1 миллиона 600 тысяч человек.
Резонно предположить, что уже к ноябрю 1941 года Рузвельт осознавал: германское руководство не сможет долго удерживаться, чтобы не топить американские транспорты, идущие со стратегическими грузами в английские порты. Возможно, он уже желал развязки.
В той борьбе, в которую был готов вступить осенью 1941 года президент Рузвельт, неожиданно большую значимость приобрели усилия дешифровальщиков, весьма активные у всех воюющих сторон. Англичане расшифровали немецкий секретный код (сработала система, названная ими УЛЬТРА). В свою очередь немцы сумели декодировать английский код. Советские специалисты расшифровали японский код. Как оказалось, японцы "прочли" американский государственный код. Американцы нашли ключ к системе радиопередач японцев, и этот ключ, названный "Магия", позволял Рузвельту следить за внутренней борьбой в Японии, которая сосредоточилась на вопросе, в каком направлении наносить удар.
В конъюнктуре осени 1941 года и Рузвельт, и Черчилль в любом случае хотели сконцентрировать свои усилия прежде всего на Северной Атлантике, а потом уже на тихоокеанском регионе. Именно поэтому Черчилль, видя нежелание Рузвельта действовать параллельно, оставил идею послать Японии односторонний ультиматум. Рузвельт самым откровенным образом довел до сведения английского премьера, что он запросит конгресс о вооруженной помощи, если Япония нападет на английские или датские владения. Максимум, на что он пошел, было предупреждение Токио, которое не звучало ультимативно. Рузвельт попросту предупредил японского посла, что в ответ на дальнейшую военную экспансию с американской стороны последуют "различные шаги, предпринятые при ясном понимании того, что дальнейшие меры могут привести к войне между Соединенными Штатами и Японией".
Откорректированный Рузвельтом летом 1941 года стратегический план США носил название "Рейнбоу-5". В нем не было детализированных предписаний относительно того, как в точности должны действовать вооруженные силы США, но он содержал главенствующую концепцию: в случае войны с державами "оси" следовало придерживаться оборонительной тактики на Тихом океане и сконцентрировать основные силы в борьбе против европейских агрессоров Германии и Италии. В основе стратегического мышления Рузвельта лежала идея, что после победы над Германией поражение Японии будет гарантированным. Он также полагал, что тихоокеанского флота США (даже до Пирл-Харбора) недостаточно, чтобы сдерживать наступательные действия Японии, если она на них решится. Семнадцатого августа Рузвельт принимает посла Номуру и обсуждает с ним возможности встречи с принцем Коноэ на Аляске в середине октября 1941 года. В Токио была послана сугубо оптимистическая телеграмма Номуры:
