Администрация Рузвельта, в свете общей ситуации разгула агрессоров в Европе и Азии, начала увеличивать свой военный потенциал. В январе 1939 года последовало дополнительное ассигнование полумиллиарда долларов военному ведомству. В последующие месяцы - весной 1939 года в Соединенных Штатах наконец назревает пересмотр Закона о нейтралитете. В мае госсекретарь Хэлл выразил намерение правительства позволить державам, ведущим боевые действия, покупать оружие в США. Это означало, в частности, что Китай, жертва японской агрессии, мог рассчитывать на закупки американского оружия - но поставляемого не на американских судах. Довольно неожиданно для Японии Рузвельт поручил государственному департаменту 26 июля 1939 года уведомить ее, что американо-японский договор потеряет свою силу через шесть месяцев. Поскольку импорт из США был очень важен для военной промышленности Японии, эту меру восприняли в Токио довольно болезненно. Через месяц последовало подписание советско-германского договора, а это значило, что у СССР будет больше возможностей помогать жертвам агрессии в Азии. Все это заставило Токио на время принять более примирительную позу в отношении США.
Летом 1939 года Рузвельт пошел на необычный шаг - попросил германского фюрера не вторгаться в малые страны. Как свидетельствует У. Ширер, "депутаты рейхстага взорвались от громогласного смеха", когда Гитлер торжественно пообещал не нападать на Соединенные Штаты. Сенатор Най, известный изоляционист, прокомментировал это так: каков вопрос, таков и ответ.
Информация, имевшаяся в руках президента, говорила о готовности Германии к войне. В середине июля Рузвельт пригласил лидеров конгресса в Овальный кабинет. Госсекретарь Хэлл сидел с ним рядом, когда президент заявил, что шансы англо-французов на выживание - пятьдесят на пятьдесят. Рузвельт попросил конгрессменов изменить законодательство о нейтралитете. Союзникам следовало помочь, Гитлера нужно было сдержать. "Я расстрелял всю имеющуюся у меня обойму, - сказал президент о своих дипломатических усилиях, - я нуждаюсь в новой обойме". Сенатор Бора остановил эту аргументацию: "В этом году войны не будет. Вся эта истерия сфабрикована искусственно".
Хэлл в отчаянии промолвил: "Я хотел бы, сенатор, чтобы вы оказались в моем кресле и прочли приходящие телеграммы".
В эти напряженные последние дни мира американский военно-морской флот впервые провел маневры в Атлантике. Палата представителей ассигновала 500 миллионов долларов на военные нужды. Было решено увеличить число боевых самолетов с 5,5 тысячи до 6 тысяч. Но ни один из этих самолетов не был того же класса, что немецкий "Мессершмитт-109", английский "Спитфайр" или французский "Ньюпор". Под командованием назначенного Рузвельтом в мае 1939 года начальником штаба армии генерала Маршалла было 227 тысяч солдат, имевших в основном оружие образца периода первой мировой войны. (Именно в это время Дин Ачесон сказал, что "бог опекает детей, пьяниц и Соединенные Штаты".)
Важнейшие дипломатические представители США за рубежом, такие как Буллит (Париж) и Кеннеди (Лондон), адресуют экстренные телеграммы уже только лично президенту. В свою очередь, в течение лета 1939 года Рузвельт предпринял шаги, подготовившие почву для активизации деятельности американской дипломатии, прежде всего шаги, направленные на пересмотр законодательства 1937 года о нейтралитете. Наиболее важным, безусловно, был вопрос об эмбарго на поставки вооружения; 9 августа 1939 года исполнительным приказом президента было создано Управление военных ресурсов под руководством Э. Стеттиниуса.
Летом 1939 года у Рузвельта вызрело мнение, что Германия значительно сильнее своих противников - Польши, Франции и Англии; этим, в частности, объясняются его последние лихорадочные попытки приостановить развитие германских операций. Двадцать третьего августа 1939 года Рузвельт послал королю Италии Виктору-Эммануилу письмо, в котором просил использовать все имеющееся в его распоряжении влияние для внутриевропейского компромисса. А 24-го, буквально через несколько часов, американский президент послал призыв к главам двух противостоящих держав - Гитлеру и президенту Польши Мастицкому. В этих письмах предлагалось проведение прямых переговоров, арбитража и выражалось желание Америки служить посредником в нахождении обеими сторонами взаимоприемлемого решения спорных вопросов.
