Как и Вудро Вильсон в 1918 - 1919 годах, Франклин Рузвельт в 1945 году многое хотел решить позже, опираясь на аппарат и процедуры создаваемой всемирной организации. Он спешил найти конструктивный подход к обозначившимся в Думбартон-Оксе проблемам и открыть путь к формированию мощного международного органа - Организации Объединенных Наций, в рамках деятельности которой он намеревался преодолеть сложности, периодически возникающие в мировом сообществе. Он не хотел, чтобы дежурные проблемы заблокировали реализацию центрального замысла, создание действенной ООН. Если текущие споры затормозят формирование ООН, то ничто не сможет воспрепятствовать разделу мира на зоны влияния. Таково было кредо президента. В Америке главной опасностью Рузвельт видел реанимацию изоляционизма.
Нужно отметить, что положение Западного фронта не давало Рузвельту в Ялте тех рычагов, на которые он, возможно, надеялся. Арденнское контрнаступление немцев привело к тому, что этот фронт находился в феврале 1945 года примерно в том положении, в каком он был едва ли полгода назад, в октябре 1944 года. Войска западных союзников стояли на границе Германии во Франции, Бельгии и Люксембурге, в то время как советские войска, форсировав Одер, находились менее чем в 80 километрах от столицы рейха. Ситуация на фронтах говорила о скором завершении европейской битвы. К концу января главные смещения в союзном расположении сил произошли на востоке. Советская Армия пересекла Одер, вошла в Будапешт, вышла к Щецину и Гданьску. На западе союзники восстанавливали силы после Арденнского контрнаступления немцев, готовясь к выходу в долину Рейна. Такова была конфигурация фронтов, когда Рузвельт совершал бросок "по следам" аргонавтов в черноморский город. На пути в Крым, читая пять затребованных в госдепартаменте книг о России, Рузвельт остановился на Мальте. Здесь он и Стеттиниус совещались с Черчиллем и его министром иностранных дел Иденом. Затем последовало заседание с Объединенным комитетом начальников штабов. Западные союзники пренебрегли всегдашним недоверием Сталина и по предварительной договоренности еще раз начали встречу с ним после внутренних согласований.
Спустя две недели после вступления в должность президента на четвертый срок Франклин Рузвельт прибыл в аэропорт Саки в северной части Крыма. Самолет Рузвельта "Священная корова" приземлился на замерзшее поле аэропорта во второй половине дня 3 февраля 1945 года. На его борт взошли министр иностранных дел СССР В. М. Молотов и государственный секретарь США Э. Стеттиниус. Рузвельт предпочел задержаться еще на двадцать минут, чтобы увидеть посадку самолета с премьер-министром Черчиллем. Своего рода знак солидарности западных союзников - они вместе вышли из самолетов под звуки оркестра Советской Армии. В военном джипе Рузвельт принял приветствие почетного караула.
Длительный перелет (девять часов только от Мальты) не мог не утомить президента. Но он весьма живо реагировал на все окружающее во время совместной с Черчиллем пятичасовой поездки из Саки в Ялту. Дорогу только что заасфальтировали, но изменить ландшафта, определенного боями 1942 1944 годов, не смог бы никто. Следы страшных разрушений, сгоревшие дома и подбитые танки виднелись по обе стороны дороги. Кортеж пересек гряду Крымских гор, и президент выехал к морю. В его распоряжение предоставили бывшую летнюю резиденцию царей - Ливадийский дворец. Черчилль описал, каким разительным был контраст зимнего пейзажа до Крымских гор и залитой солнцем Ялты. Советская делегация прибыла в Ялту на следующий день. Все три руководителя попали "из зимы в лето", в погоду, которую назвали "погодой Рузвельта" - именно он проделал самый большой путь и, видимо, принес с собой средиземноморский климат.
Как и погода, все было отчасти призрачно и необычно во время этой встречи. У лидеров трех стран, судя по всему, не сформировалась четкая временная перспектива, они полагали, что война продлится еще не меньше года. Это обстоятельство имеет серьезное значение: Рузвельт, как и его партнеры, думал, что у него достаточно времени для подготовки к переходу в послевоенный мир. Весеннего ускорения в войне не предсказал никто.
