Дипломатические приемы тоже становились проблемой. Мы обзаводились все новыми знакомыми, но, если пробовали при этом сократить число приглашавшихся ранее, следовали обиды, а это не красит посольство. Кому-то пришла в голову мысль разделить приглашенных на прием по случаю национального праздника на два потока, с указанием времени для каждого из них. Эффект получился плачевный — недовольными остались все. Каждый подозревал, что его включили в менее престижную группу. В узких прилегающих улицах было крайне мало стоянок для машин, не говоря уже о пробках, которые возникали на подъезде к посольству в дни наших больших протокольных мероприятий.
С квартирами для сотрудников еще хуже. Мы как бы перенесли наш коммунальный быт на берега Сены: например, в доме на улице Женераль Аппер одним санитарным узлом пользовался десяток семей. Это бывшее посольство одной из прибалтийских стран никак не было приспособлено под житье-бытье.
Положение наших французских коллег в Москве было примерно таким же. На Якиманке у них был эффектный дом для представительской работы, а тесные кабинеты сотрудников находились во дворе, в том числе в бывших подсобных помещениях, первый этаж которых был когда-то конюшней.
Каждая из сторон время от времени ставила эти вопросы, искала пути их решения, однако по-настоящему систематическая работа была начата только в 1964 году. Посол поручил ее мне. Моими собеседниками стали все те же Жак де Бомарше и Франсуа Пюо. Нам с послом представлялось логичным решение проблемы на основе взаимности, сердцевину которой должно было составлять безвозмездное предоставление Советским Союзом и Францией равноценных зданий или земельных участков друг другу соответственно в Париже и в Москве.
Французы относились к этому негативно, настаивая на другой формуле: каждый решает свою проблему в соответствии с обстоятельствами, существующими в каждой из стран. Иными словами: мы в Париже должны были приобретать земельный участок за свой счет. Это, с учетом стоимости земли во французской столице, закрывало для нас возможность решения проблемы. В Москве же, где земля не продавалась, французы рассчитывали решить свою проблему на льготных условиях.
Пришлось мне провести предельно искренний разговор с моими собеседниками, откровенно рассказать, в каком положении мы находились, и честно пояснить, что, если не будет решена наша проблема в Париже, французам будет трудно найти в Москве понимание их проблемы.
Отклик был положительный. Бомарше сообщил мне, что МИД Франции запросил у правительства деньги для покупки в Париже здания или участка с целью дальнейшей передачи нам в обмен на блок домов или участок под посольство Франции в Москве. Мне было предложено параллельно с усилиями самих французов заняться подыскиванием в Париже того, что могло бы нам подойти. Окрыленный, я занялся этой работой. Выбор был небольшим, тем более что размер запрашиваемого нами участка был полтора гектара. Но вот один из посредников приглашает меня осмотреть владение известной аристократической семьи в хорошем районе Парижа около парка Монсо. Владение с замечательным зданием и парком. Мы осмотрели его с послом — им был уже В. А. Зорин. Он остался доволен. Интересуемся ценой. По парижским понятиям, она представляется умеренной. Посредник просит меня довести эту цену до сведения Кэ д’Орсэ, дескать, это прибавит веса в его торге с французскими властями. Я возражаю. Объясняю, что деньги должна платить французская казна и не дело иностранного дипломата вторгаться в такие деликатные дела. Я обещаю лишь сообщить, что подходящий участок найден, и все дальнейшие контакты должны вестись между самими французами.
Что я и сделал, получив заверения Пюо, что МИД Франции проведет необходимую работу и даст ответ.
Ответ мы получили в конце марта 1966 года, но ответ неутешительный. Участок стоил примерно 40 млн. франков, а правительство выделило МИДу примерно 23 млн. Как мне пояснили, этих 23 млн было бы достаточно для покупки весьма приличного участка в любой столице мира, в том числе в Вашингтоне и Лондоне, и поэтому эта сумма являлась предельной с точки зрения министерства финансов для участка под посольство Советского Союза, что по сути означало приобретение земли для строительства посольства Франции в Москве. Было добавлено, что на большие расходы французская казна пойти не может.
