Ситуация неожиданная.
— Какой список, какой резерв?
— Так это на случай всякой возможной временной работы. Случись, например, Генеральная конференция или что-то текущее. Мы направим вам приглашение. Вы нам понравились, и мы не хотели бы терять вас из виду.
Во мне возникает вихрь противоречий. Кажется, сбывается то, на что я уже перестал и надеяться: есть шанс пустить ЮНЕСКО побоку и продолжить работу в посольстве. Но, с другой стороны, разве допустимо такое обращение с кандидатом из нашей страны. Пока еще совсем спокойно я заявляю:
— Господа, я не безработный, я сотрудник советского посольства и не ищу от вас никаких милостей, тем паче временных подработок. Прошу вас ни в какие листы ожидания меня не включать. Меня интересуют результаты моего экзамена.
— Нет, это мы вас просим не отказываться…
— Оставим это. Каковы результаты моего экзамена? Я имею право знать это.
— Удовлетворительные, но просим…
— Сколько баллов?
— Особенно хороша работа по правовому тексту. У вас, видимо, специальное юридическое образование, не так ли?
— О моем образовании сказано в анкете. Какой у меня балл?
— Высокий, но мы не обязаны давать отчет.
Атмосфера накаляется.
— Пусть так, тогда какие претензии по экзаменам?
— Дело не в претензиях по экзаменам.
— В чем же?
— Ну, вот вы не знаете английского языка, а у нас много документов на английском.
— Вот ваше приглашение на экзамены, господа. Вы знали, что я английским не владею, и никаких оговорок не сделали. Покажите мне положение Устава, из которого было бы видно, что знания двух рабочих языков организации — русского и французского — недостаточно для того, чтобы быть принятым на работу в ней.
— Молодой человек, вы забываетесь…
— Я хочу информировать Москву о причинах, почему мне отказано в работе.
— Мы письменно охарактеризуем вас Москве как прекрасного профессионала, если хотите, мы скажем это и вашему послу…
— Я не нуждаюсь в ваших характеристиках, я хочу знать ответ на мой вопрос.
— Ну, так знайте одно, — выходит из себя Делавне, — у вас нет и не будет пути в ЮНЕСКО!
Я встаю.
— У меня последняя просьба. Но настоятельная. Сообщите мне это ваше решение письменно. Вы письменно пригласили меня на экзамены. Так же письменно прошу дать ответ с обоснованием вашего решения, любого, какое вы сочтете необходимым. Прощайте.
Задачу, конечно, я навесил на секретариат непростую: одно дело отказать устно, другое — подписать бумагу, которая действительно должна была войти в противоречие с Уставом.
Мчусь на крыльях в посольство.
Я доложил, что задание выполнено, выполнено как предписывалось, т. е. экзамены сданы хорошо, но на работу я не принят по причинам, от меня не зависящим. Для меня это наилучший результат: я свободен и, значит, смогу продолжить работу в посольстве. Мои друзья в посольстве тоже удовлетворены и обещали договориться с Виноградовым, как все это получше сообщить в Москву. Но уже через пару часов в изменившемся настроении все тот же В. Ерофеев рассказал мне, что дело оборачивается непредвиденным образом. Кеменов, с которым провел разговор Виноградов, категорически воспротивился идее закрыть эту историю. Для него это оказалось уникальной возможностью дать бой Эвансу по кадровым вопросам. Случай был идеальным: необъективное отношение к кандидату было вопиющим. К тому же на носу очередное заседание Исполнительного совета ЮНЕСКО.
Увы, перед этим аргументом вынуждены были склонить голову те, кто пытался сохранить меня на работе в посольстве.
И бой был дан. Бой, видимо, серьезный.
Несколько недель спустя посольство давало прием по случаю закончившейся сессии Исполсовета. Много людей. Кто-то из наших подошел ко мне.
— Юра, тебя усиленно ищет какой-то господин. Он сейчас в Зеленом зале. Очень хочет повидаться.
Отправляюсь в Зеленый зал. Боже правый! Так это же Делавне — тот самый председатель мандатной комиссии, который навсегда распрощался со мною. Он в высшей степени любезен и сразу переходит к главному:
— У нас возникла небольшая неясность насчет порядка приема вас на работу в ЮНЕСКО. Нет-нет, чисто техническая. Как вам будет удобно оформить поступление в нашу организацию: из Москвы или из Парижа, где вы работаете сейчас в посольстве? Это, конечно, деталь, но все-таки оплата багажа, билетов. Мы хотели знать, как вам будет угодно. Это ваше право…
