— Конечно, нет, история весьма интересная и поучительная, — поспешил ответить Карагодов. — Но все-таки, как ему это удавалось?
— Этому способствовали разгильдяйство, отсутствие элементарной бдительности, преступно халатное отношение к своим служебным обязанностям со стороны отдельных работников магазинов. — Максимов покрутил в пальцах карандаш. — А с чего все это началось? Веремчук работал диспетчером на шахте имени Калинина. Поскольку он прилично рисовал и писал заголовки, всегда оформлял стенгазету. Вот ему и поручили покупать по безналичному расчету канцелярские товары. Тогда-то у него и зародилась мысль: «А нельзя ли вместо канцтоваров, если подделать доверенность, получать дефицитную аппаратуру?»
Вскоре он воплощает замысел в реальность. Подделав от имени директора политехнического техникума доверенность на получение по безналичному расчету двенадцати магнитофонов, он явился в Центральный универмаг Донецка и поинтересовался: «Можно ли приобрести для обучения студентов иностранному языку двенадцать магнитофонов?» Продавщица ответила, что необходимо распоряжение директора. Он ушел, а спустя неделю вновь явился к той же продавщице и заявил, что директор универмага разрешил продать магнитофоны.
— Раз разрешил, давайте ваши документы, — сказала та. Веремчук тут же:
— Только, пожалуйста, попрошу вас побыстрее, а то меня ожидает такси.
Продавщица глянула на доверенность, попросила паспорт. Он уверенно засунул руку во внутренний карман пиджака, но девушка остановила: «Не надо», — и пригласила в секцию для оформления выдачи магнитофонов.
Продавцы настолько были очарованы обаятельным оптовым покупателем, что даже сами помогли ему погрузить товар в такси. Дорого обошлась эта доверчивость, вернее, расхлябанность — четыре с половиной тысячи рублей убытка. А главное, у мошенника появилась уверенность в благополучном исходе подобных действий в дальнейшем. Во время допроса я спросил у Веремчука-Пепилова: «А если бы продавец потребовала предъявить паспорт? Ведь поддельного паспорта у вас тогда еще не было. Вы, как известно, обзавелись им позже». Он ответил, что незаметно ретировался бы. Вот так.
— Действительно, сколько еще людей попадается на удочку мошенников, — развел руками Карагодов. — И все из-за своего ротозейства. Ну а чем дело закончилось?
— Веремчуку-Пепилову суд вынес приговор — тринадцать лет лишения свободы. А меня министр внутренних дел республики наградил по приказу вот этими часами. Но, кажется, мы отвлеклись.
— Да-а, интересное было дело, — протянул Карагодов и, возвращаясь к основному разговору, спросил: — А что практически у нас есть против этой тройки «болельщиков?»
— Пока ровным счетом ничего, — озабоченно ответил Максимов. — Однако освободить их — душа не лежит. Интуиция подсказывает, что это не те люди, за кого они себя выдают. По-моему, за ними и серьезные преступления найдутся. Но беда в том, что на интуиции далеко не уедешь. Нужны улики, и улики неопровержимые. Нам необходимо время, чтобы как следует проверить задержанных. Поэтому попрошу вас: договоритесь с прокурором, чтобы он дал санкцию на их содержание в спецприемнике еще несколько дней. Основания для этого есть — из Хмельницкого их личность не подтвердили, да и проживание там — тоже.
— Возражений не имею, этот вопрос я решу положительно, — поддержал Карагодов и вышел к себе.
Оставшись один, Максимов еще раз мысленно проанализировал имевшиеся материалы о задержанных. Он попросил инспектора принести «дипломат», изъятый у них.
— Давайте-ка, лейтенант, посмотрим его содержимое.
Выложив электробритву и предметы туалета, Максимов внимательно осмотрел изящный плоский ящик, затем, словно опытный хирург, чуткими пальцами стал ощупывать в нем дно. Вдруг его взгляд насторожился: «Нож есть?»
Инспектор в недоумении взглянул на подполковника и вышел из кабинета. Через минуту возвратился и положил на стол охотничий нож. Максимов аккуратно вставил лезвие ножа между боковой стенкой «дипломата» и дном, легонько поддел его, и оно приподнялось. В открывшемся тайнике лежали листки фотобумаги с оттисками печатей и различные бланки для изготовления документов.
