Хватит. Она и так стала свидетельницей слишком многих его слабостей. Он еще не отошел от их первой встречи. Тем более что причину того странного приступа так и не удалось обнаружить.
Вместе и теперь уже в полной тишине они дошли до академии и даже поднялись к тому злосчастному кабинету ректора, с которого все началось.
— Войдем по отдельности, — проговорила Диара, застыв возле кабинета ядовитой виверной. — Я первая.
И коснулась ручки двери.
— Чтобы ты успела выдать свою интерпретацию произошедшего? — мрачно усмехнулся Лютер, складывая руки на груди.
Взгляд Диары неожиданно задержался на этом жесте, и ее щеки порозовели.
Лютер почувствовал жгучий укол любопытства и одновременно разочарования оттого, что не может узнать, в чем причина ее смущения.
— Свою интерпретацию?! — тут же возмущенно воскликнула она, хватаясь за голову и погружая пальцы в распущенные волосы. — Ты думаешь, что твоему дурацкому фокусу еще могут найтись разные объяснения?! Ты просто невыносим!!!
С этими словами она дернула ручку и, не дожидаясь ответа парня, вошла в ректорат, хлопнув за собой дверью.
Лютер тихо усмехнулся и оперся плечом о прохладную стену. Ему определенно нравилось бесить Диару. По губам скользнула призрачная улыбка.
Впрочем, как только некромант это заметил, улыбка так же быстро растворилась.
Похоже, новое знакомство переставало быть простым. А Лютер не искал дополнительных сложностей в своем и так непростом существовании. Тем более теперь, когда с ним Тьма знает что происходит.
Решив после сегодняшнего дня выкинуть девчонку из головы, он расслабился. Ведь некромант еще не знал, что новенькая стремительно прорастала в его жизнь корнями горького одуванчика, от которого почти невозможно избавиться. А когда цветки этого растения распускают свои желтые лепестки, так напоминающие золотисто-медный взгляд Диары, избавляться и не хочется.
Хочется упасть в них, раскинув руки и глядя в небо. И так, чтобы эти дурацкие одуванчики были повсюду.
До самого горизонта…
Диара
Когда Диара немного отошла от бешенства, до которого ее довел новый знакомый, она потихоньку начала понимать, что была не права с самого начала. Ей вообще не стоило обращать внимания на его подколы и дурацкие намеки. Прикинулась бы непонятливой дурочкой, спокойной и тихой, как мышь.
Но ведь нет же. На каждый выпад хочется ответить, каждую несправедливость исправить.
Ох уж этот максимализм!
Диара покачала головой, входя в кабинет ректора и захлопывая за собой дверь. Как только Рейвел остался с другой стороны, ей словно стало легче дышать. Когда наглая физиономия аспиранта перестала маячить где-то поблизости, мысли потихоньку пришли в порядок.
Девушка поправила платье, приглаживая подол не потому, что он плохо лежал, а для того, чтобы успокоиться, и поискала взглядом Нуара Шерриуна.
Старик сидел на своем месте, как и прежде, в комнате слева от приемной. Его согбенная фигура виднелась в приоткрытую дверь.
— Магистр Шерриун? Могу я войти? — спросила она, изрядно нервничая.
Первый же день в академии, и она уже получает выговор.
Злость снова всколыхнулась в груди.
Все из-за этого Рейвела!!!
Успокоиться не получалось, но стоило постараться. Может, удастся избежать наказания. В конце концов, это Лютер освободил тридцать некромантулов, едва не направив их на группу аспирантов. Он, а не она!
Впрочем, сваливать всю вину на парня тоже не хотелось. Она доносчиком никогда не была, да и выгораживать себя за чужой счет — тоже сомнительная радость.
— Входите, магиана Бриан, — проскрипел в ответ ректор, отвлекаясь от бумаг и поднимая на нее блеклый, но неожиданно цепкий взгляд. — Магистр Литвиг передал мне по портальной связи, что вы учудили.
— Мы? — выдохнула Диара, но тут же взяла себя в руки.
По крайней мере, сейчас пора было вспомнить, что ее репутация должна быть если не идеальной, то уж точно не скандальной. Если, конечно, она хочет когда-нибудь получить от ректора допуск к подвалам академии, ради чего, собственно, и стоило сюда переводиться.
Девушка мысленно встряхнулась, надеясь, что разговор может зайти в нужную ей сторону. Собственно, поэтому Лютер и остался за дверью. Разговор с магистром Шерриуном должен был остаться приватным.
