Я сделал вид, что не заметил протянутой руки.
— Держу пари, что ты переполнен радостью от встречи со мной, Вильс.
Его лицо было бесстрастно, но я отлично знал все, что с ним происходит, поэтому подтащил к себе ногой стул и бросил шляпу на пол. Оджи тотчас подошел и наклонился за ней, но я остановил его:
— Пусть лежит здесь…
Оджи кинул быстрый взгляд на Беттена и отошел назад.
— Так, старина Вильс, — сказал я, — вор из Гарлема…
— Видеть следует настоящее, Дип.
— Молчи, когда я разговариваю, Вильс. — Я улыбнулся и с полминуты наблюдал, как он пытается отгадать значение моей улыбки: — Ты прошел длинный путь от Беттена до Вильсона Беттена. Адвокат… неплохо. Даже очень хорошо для вора.
Я поднялся со стула, прошелся по кабинету и только теперь заметил, что некоторые картины были подлинниками.
— Да, ты продвинулся далеко, мошенник, — заметил я.
— Дип…
Я обернулся. Он стоял с открытым ртом.
— Беттен, повторяю, ты — вор. Преуспевший, хитрый и опытный плут. Одно время ты занимался припрятыванием краденых вещей, а позже скупал у меня все, что я мог украсть. Ты прикрывал парней, переправляющих сюда контрабандный спирт и наркотики. Ты был связующим звеном между этими парнями и некоторыми копами…
— Несколько раз я избавлял тебя от неприятностей, Дип.
— Да, верно, и за это получал свой фунт мяса. — Подойдя к нему вплотную, я добавил: — Тогда я был намного моложе.
— Ты был зеленым юнцом.
— Да, но крепким. Не припомнишь ли ночь, когда Ленни Собел готовил над тобой расправу? Кто и как спас тебя тогда от верной пули в висок? Или, в другой раз, от ножа того же Собела.
— Ты был крепок и тверд.
— Не совсем так, старина. Ты знаешь, кем я тогда был.
— Юным преступником.
— Правильно, а теперь я действительно и крепкий, и твердый. Понимаешь?
— Понимаю…
Оджи, стоявший боком у стола, изменил теперь свое положение и оказался лицом ко мне.
— Завещание Беннета у тебя? — спросил я.
— Разумеется.
— Все в порядке?
— Я был его законным поверенным.
— Что там говорится?
— Там… там…
Несколько секунд он напряженно всматривался в мое лицо, а затем сказал:
— Условно ты являешься его наследником. Во-первых, ты должен прибыть сюда в течение двух недель после его смерти…
— Сегодня четвертый день.
— Совершенно верно. Второе условие: в случае его насильственной смерти ты должен найти убийцу.
— Умно.
— Он доверял тебе, Дип.
— Там были слова «найти» или «отомстить»?
— Найти. Так или иначе, мистер Беннет хотел, чтобы убийцу нашли, но не больше. Остальное подразумевалось…
— Разумеется. Но у меня есть еще один вопрос, Вильс. Найти для кого?
— Ты очень проницателен, Дип.
Он выдвинул ящик стола, достал оттуда газету и протянул ее мне.
Красным карандашом там было выделено два абзаца статьи. Это был лист из газеты «Аптайн Спикинг», а статейка принадлежала перу Роска Тейта. Я уже видел ее. Роск Тейт был преисполнен ненависти к троим людям на свете — ко мне, Беннету и к самому себе.
— Для него? Я должен что-то доказать Роску?
— Не обязательно. Просто «найти». — В уголках губ Беттена обозначилась ехидная усмешка. — Хотя это не так-то легко, сам понимаешь. Полиция ничего не смогла сделать. Никаких следов и никаких правдоподобных версий. Вот разве Роск…
— Он ненавидит меня.
Улыбка на лице Беттена стала еще шире.
— На то у него свои соображения.
Я быстро взглянул на Беттена, а он докончил:
— Роск думает, что это сделал ты, Дип…
— Глупость.
— Повторяю, у него есть свои соображения.
— Продолжай.
— Беннет процветал. Ты отсутствовал двадцать лет, но вполне мог быть в курсе всех его дел. Никто, кроме тебя, не знал о завещании. Отсюда Роск логически выводит, как бы это сказать… твою заинтересованность в… ну, скажем, в устранении завещателя. Понимаешь?
— Разумеется. Но сейчас меня интересует другое. Предположим, я не смогу разыскать убийцу, кто в таком случае наследует дело и имущество Беннета?
Теперь все лицо Беттена превратилось в сплошную улыбку.
— Я, только я… Я получу все.
— Ловкий парень.
— Само собой.
— Я могу тебя убить, Вильс.
— Но… — Он побледнел. — Тогда ты крепко запутаешься…
— Это меня не удержит.
На какую-то минуту Беттен забыл, что такое крепкий и твердый мужчина. За двадцать лет он стал крупной фигурой и перспектива смерти была для него, видимо, весьма нежелательна.
