Дилетант, 2012 № 01 - страница 48

В Первой мировой войне участвовали миллионы животных. Они жили и умирали рядом с солдатами. Собаки и птицы передавали донесения, верблюды и мулы переносили грузы, и даже кошки трудились на благо победы, воюя с крысами в окопах. И все-таки самые тяжелые потери понесли лошади: с обеих сторон их полегло от 4 до 8 миллионов. На войне служили лошади самых разных пород, от тяжеловозов до породистых скакунов. Кавалерия предпочитала последних, но со временем стали призывать всех без разбора. Условия для лошадей были крайне тяжелыми. Они, как и люди, страдали и гибли от пулеметов, отравляющих газов, морозов, эпидемий, голода и переутомления. В какой-то период войны из Британии прибывало до тысячи лошадей в день на замену погибшим (американские лошади тоже служили на войне: примерно 182 тысячи были переправлены за море, из них 60 тысяч погибли).

Только в 1943 году Британия учредила медаль Дикина, которой награждают животных, проявивших «выдающуюся отвагу или преданность долгу на поле боя».

Сегодня очень немногие страны используют лошадей в бою, зато во многих городах мира сохранилась конная полиция, а в 2004 году в лондонском Гайд-парке был открыт мемориал, посвященный животным на войне: бронзовый скакун горделиво смотрит вдаль.

Без анализа

Я пытался выяснить, проводится ли многоуровневый анализ контента мировоззренческих программ, например новостей, ток-шоу, сериалов. Вопросы эти задавал ответственным людям, министрам, руководителям крупных каналов. Похоже, в этой сфере ничего серьезного, содержательно значимого в нашей стране от политически независимых структур не исходит: слишком это ответственная и непубличная область, ведь воздействие телевидения огромно. Его смотрят от 90 до 105 миллионов человек в течение суток. Оно занимает первое место среди всех пятисот фиксируемых социологами занятий нашего народа, за исключением сна. Ему уделяют больше времени, чем всей трудовой деятельности, прямому общению в семье, еде и питью. Девять из десяти человек старше четырех лет смотрят телевизор почти четыре часа больше пяти дней в неделю.

Телевидение влияет на людей сегодня, видимо, так же, как церковь в Средние века и даже больше: телепродукты теперь доставляются прямо в дом — и на кухню, и к постельной подушке. Думаю, что распространенная в обществе недооценка его воздействия — важная составляющая величия «ящика для глаз». Люди, попадающие в его орбиту, в эту гигантскую лавину виртуального предложения, в это пространство, которое сегодня невозможно обойти, ни в коем случае не должны знать состав его воздуха, его объем и величину. Не должны не только не задумываться — даже не подозревать, как ими манипулируют.

Кто дал команду сделать главным героем страны бандита? Как связан его положительный образ с вывозом капитала за границу или с рейдерскими захватами? Как работа с социалистической мифологией приводит к тому, что молодые люди готовы, как показали последние выборы и фильм «Высоцкий», аплодировать и КПСС, и КГБ? На эти вопросы нет ответа. Как если бы мы лечили больного, не сделав даже анализа его крови, рентгена, не измерив температуру. Просто смотрели бы в глазки и говорили: мне кажется, у тебя артроз, а может быть, даже рак.

Я уверен, что и властители российского эфира — демиурги этой системы — работают в основном по наитию, как большие художники. Я имею в виду не только Константина Эрнста, Олега Добродеева, Владимира Кулистикова, но и всех остальных управляющих процессом телепрограммирования. Да, многие из них — творцы чуть ли не масштаба Пикассо или Эйзенштейна.

Все структуры российского ТВ пришли к профессиональному консенсусу: никогда не рассматривать самих себя в аналитическом плане. Никогда.