— Нет. — Она покачала головой. — Boвce не поэтому.
Он осторожно отстранил ее руки и пристально посмотрел ей в глаза:
— Марисса, ты не любишь меня. И эти игры между нами закончены, ясно?
— Я вовсе не играла в игры. — Она опустилась коленями на ковер и крепко сжала его руку. — Джуд, послушай…
— Марисса, не делай этого. Поднимись.
Она еще крепче сжала его руку.
— Несмотря на все свои недостатки, я когда-либо лгала тебе?
— Поднимись.
— Это не игра, Джуд.
Он встал и заставил ее подняться на ноги.
— Поверь, Марисса, это действительно игра. Неужели не понимаешь?
Она похолодела, словно в комнату вдруг ворвался ледяной ветер.
— Что ты имеешь в виду, Джуд?
Он молча прошелся по комнате.
— Джуд, что ты имеешь в виду, называя наши отношения игрой? Хочешь сказать, что ты притворялся?
— Нет! — крикнул он. — Не притворялся! Ты действительно очень мне понравилась, и я думал, что смогу помочь тебе.
— И это…: все?
— Нет, не все. Я думал, что если сумею разжечь у тебя желание, если сумею сделать так, что ты почувствуешь ко мне неудержимое влечение, то ты захочешь выйти за меня замуж. И у меня все прекрасно получилось.
— Получилось? — пробормотала Марисса в замешательстве. — Но я… не понимаю. Ведь ты же сказал, что хочешь уехать…
Джуд, принялся расхаживать по комнате. Наконец вновь заговорил:
— Я хотел хитростью добиться того, чтобы ты вышла за меня. Я знал, что смогу это сделать. Ты страстная и очень любопытная. Поэтому у меня и подучилось. Но я уже не хочу этого. Я хочу большего.
— Большего… чем я?
Он со вздохом покачал кодовой:
— Нет-нет, ты не поняла. Большего, чем просто похоть. А была именно похоть. Всего лишь похоть. Но мне этого мало, Марисса, что бы ты обо мне ни думала.
Эти его слова сразу же все изменили. Во-первых, она поняла, что Джуд не лгал ей. Кроме того, стало ясно: она действительно обидела его, очень сильно обидела.
Потупившись, Марисса ответила:
— Я понимаю это, Джуд. Поверь мне, я все понимаю. И я очень сожалею о том, что наговорила тебе, не подумав. Я говорила так просто… от злости. И вовсе не значит, что никто не может тебя полюбить.
— Но ты ведь понятия не имеешь о разнице между похотью и любовью. Ты сама это сказала.
— Когда?
— Когда говорила о вашей с Чарлзом любви.
— Ах, Джуд, но мне же тогда было только семнадцать! А сейчас я взрослая женщина, поэтому прекрасно понимаю разницу. Поверь, теперь я вижу в мужчине не только… его тело.
Он криво усмехнулся:
— Похоже, мое тело тебя не слишком интересует.
Марисса в растерянности заморгала. Окинув Джуда взглядом, спросила:
— Вы дуетесь, мистер Бертран?
Он посмотрел на нее с удивлением:
— С какой стати?
— Вы дуетесь, сэр, потому что не считаете себя красавцем, не так ли?
— Не будьте смешной, — проворчал Джуд.
Но Марисса заметила, что шея его чуть порозовела.
— Да-да, — закивала она. — Думаю, что не считаете. И это очень хорошо, потому что я тоже так не считаю.
— Спасибо за откровенность, мисс Йорк.
Она пожала плечами:
— Я всегда стараюсь быть откровенной… Что же касается вашей внешности, сэр… Какая же женщина назовет вас красавцем? Вы слишком уж крупный и широкий. С ногами и руками, похожими на ветви огромного дуба.
— Очень точно подмечено, — проворчал Джуд.
Она провела пальцем по его подбородку.
— У вас лицо античного воина, лицо мужчины, видевшего больше сражений, чем бальных залов, И руки ваши больше подходят дня боя, чем давя игры на фортепиано.
Джуд отвернулся.
— Я разбит окончательно.
— Хотя вас никак не назовешь хорошеньким, мистер Бертран, — продолжала Марисса, — я все же хочу вас больше, чем когда-либо желала какого-нибудь красавца. Вы очень сильный, и я, глядя на вас, чувствую себя ужасно слабой, сэр.
Она попыталась провести ладонью по его щеке, но он отступил на несколько шагов.
— Ничего у нас с вами не получится, Марисса. Я допустил ошибку. Я желал вас и думал, что вашего ответного желания будет достаточно.
— А его недостаточно?
— Да, разумеется. Явно недостаточно. Теперь я понимаю, что хочу большего.
Марисса знала, что делать. Давно уже знала. Но она еще не могла решиться на это и, пристально глядя на Джуда, собиралась с духом.
