— Знаешь, я буду очень тебе благодарен, если ты займешь ее на какое-то время, — сказал Джуд. — Не хочу, чтобы она мешала мне ухаживать за твоей сестрой.
— Черт побери, — едва шевеля губами, прошептал Эйдан (увидев Пейшенс, друзья замедлили шаг, но теперь они уже достигли последних ступенек лестницы — не могли же они спускаться бесконечно).
А Пейшенс, еще шире улыбнувшись, воскликнула:
— Мистер Йорк, как я рада видеть вас. Дорогой мистер Бертран, как вы поживаете?
Джуд невольно улыбнулся — он не мог сердиться на эту женщину. Конечно, Пейшенс изрядно его раздражала, но все же она была довольно привлекательной. Всем было известно, что эта дама могла безумно влюбиться в мужчину, едва лишь взглянув на него. Даже ее муж, когда был жив, шутил по этому поводу. Так что Эйдан, который был известен тем, что никого не любил, совершил ужасную глупость, поддавшись обаянию этой женщины.
Склонившись над рукой Пейшенс, Джуд пробормотал комплимент по поводу ее красоты и поспешно удалился. Правда, он успел заметить, что приятель нахмурился и взглянул на него весьма выразительно. Что ж, Эйдан сам виноват, что совершил глупость. А он, Джуд, сейчас не мог его выручить, так как был занят чрезвычайно важным делом — ухаживал за сестрой друга.
Но где же Марисса? Может, она демонстративна его игнорирует? Имелся только один способ это выяснить. Поэтому Джуд сначала заглянул в гостиную, а затем направился в музыкальную комнату. Приблизившись к порогу, он услышал довольно мрачные музыкальные аккорды. И почти не удивился, увидев за фортепиано Мариссу. Когда же мисс Йорк подняла голову и увидела его, она забарабанила по клавишам с яростью и ожесточением.
— Перестань, Марисса! — взвизгнула леди Йорк. «Музыка» стихла, и вдовствующая баронесса, откашлявшись, сказала: — Сыграй что-нибудь более спокойное, дорогая.
Некоторые гости, присутствовавшие в музыкальной комнате, старались спрятать улыбки. Марисса же нахмурилась и пробурчала:
— Я не настроена сегодня на спокойное, мама. Может быть, ты что-нибудь сыграешь?
— Ах, если бы я могла! — воскликнула леди Йорк. — Я ведь не играла с тех пор, как… Впрочем, это не важно… Ладно, попытаюсь, если ты настаиваешь. Мистер Бертран, вы не могли бы мне подпеть? У вас такой приятный бархатный баритон, когда вы разговариваете.
Джуд вздрогнул и покачал головой:
— К сожалению, я должен отказаться, миледи. Мне говорили, что от моего пения лошади встают на дыбы и псы воют. Однако же позвольте, миледи, проводить вас к фортепиано.
Джуд подвел пожилую даму к инструменту, и та вдруг заявила, что если он не будет петь, то ей придется петь самой. Правда, некоторое время пришлось ее уговаривать. Наконец она с величайшим удовольствием согласилась, и сразу стало ясно: леди Йорк обожала давать подобные представления больше, чем что-либо другое. Начала же она с романтической песни о короле и его белокурой возлюбленной.
С удовлетворением кивнув, Джуд подошел к Мариссе, сидевшей на диване.
— Рад видеть вас, мисс Йорк…
Он улыбнулся ей.
Марисса молча отвернулась.
— Вы сегодня великолепно выглядите, — продолжал Джуд.
И эти его слова были чистейшей правдой; сейчас, при свете свечей, она казалась еще более обворожительной, чем при свете дня.
Джуду хотелось наклониться и поцеловать ее в лоб, но Марисса вдруг взглянула на него с таким выражением, что стало понятно: если он сделает это, она скорее всего влепит ему пощечину.
Не глядя на него, она тихо сказала:
— Вы назвали меня грешной, и я не желаю с вами разговаривать.
Джуд мысленно улыбнулся. Все верно, она думала об этом весь день.
— Вы позволите присоединиться к вам?
Не дожидаясь ответа, Джуд уселся рядом с девушкой.
Марисса поморщилась и немного отодвинулась. А Джуд, весьма довольный собой, проговорил:
— Мисс Йорк, ваше платье — в точности цвета озера в безоблачный день. Изумительное платье…
Марисса взглянула на него, но тут же снова отвернулась.
— Сэр, вы сначала оскорбляете меня, а затем ведете себя так, словно мы с вами добрые друзья.
— Разве я оскорбил вас?
— Полагаю, что да.
— Но я этого не хотел. И если честно, то мне кажется, что некоторая… порочность лишь добавляет вам привлекательности. А капризность — еще больше. — Джуд придвинулся к ней поближе и добавил: — Разве вы этого не понимаете, мисс Йорк?
