Тут он пошевелился, солнечные лучи осветили его голову, и стало ясно, что волосы у него не совсем темные, а с каштановым оттенком. «Возможно, в юности они у него были почти рыжие», — подумала Марисса. И если так… Ох, какими же рыжеволосыми могут оказаться его дети! И этого никак не избежать, потому что она, Марисса, тоже рыжая.
Марисса собралась подойти к нему, но что-то ее остановило, и она замедлила шаги, потом остановилась.
«А может быть, Питер Уайт — не столь уж плохой выбор, — промелькнуло у нее. — Он ведь довольно остроумен… И вокруг него всегда толпятся друзья…»
Она уже хотела незаметно уйти, но тут мистер Бертран вдруг повернулся к ней и с легким поклоном произнес:
— Рад видеть вас, мисс Йорк.
Тут взгляды их встретились, и Марисса, покраснев, пробормотала:
— Доброе утро, мистер Бертран.
Он улыбнулся, и его улыбка, как ни странно, оказалась довольно приятной.
— Так как же, мисс Йорк? Могу ли я проводить вас в столовую? Вы ведь собирались позавтракать, не так ли?
Марисса снова покраснела. Она прекрасно поняла: на самом деле он спрашивал вовсе не о завтраке. Он спрашивал, согласна ли она выйти за него замуж в конце месяца. И может ли он сделать вид, что является поклонником, просящим ее руки. А сделать это следовало по одной простой причине: потому что она потеряла невинность прошедшей ночью в комнате для шитья.
Щеки Мариссы заполыхали, и она, потупившись, ответила:
— Да, разумеется, мистер Бертран. Почту за честь.
Он кивнул, но по выражению его лица она поняла, что ее ответ немного удивил его.
Впрочем, Марисса сама себе удивлялась. Еще совсем недавно она даже представить не могла, что выйдет замуж за такого мужчину, как этот. Ведь она любила красивых и элегантных, а Джуд Бертран…
Однако Марисса не могла бы назвать его безобразным, во всяком случае, сейчас, когда он обращался с ней так любезно. И все же его лицо… Оно было словно вырублено из камня, причем на носу имелась трещинка — как будто резец скульптора соскользнул в этом месте. А брови у него располагались под таким углом, что казалось, он все время хмурится. К тому же эти его невероятные габариты…
Да, было совершенно очевидно: этот огромный и сильный мужчина создан либо для тяжелой работы, либо для войны, — но отнюдь не для бальных залов.
Но тут он шагнул к ней, чтобы предложить ей руку, и она тотчас же почувствовала, что от него исходит довольно приятный запах.
Рука же его, как и следовало ожидать, оказалась прямо-таки гигантской. И наверное, она была необычайно сильной. Вероятно, это могло бы даже успокаивать — ведь мистер Бертран должен был оберегать и защищать ее. Но увы, он был незнакомцем, поэтому она не испытывала ничего, кроме смутного беспокойства.
Они направились в столовую, и Марисса с некоторым смущением пробормотала:
— Я очень сожалею, что не познакомилась с вами раньше, мистер Бертран. Приношу свои извинения…
Он с усмешкой ответил:
— Вам нет нужды извиняться. Я и не ожидал, что сумею привлечь ваше внимание.
Они переступили порог столовой, и Марисса, окинув взглядом комнату, с облегчением вздохнула; оказалось, что все уже позавтракали и в столовой осталась лишь одна гостья — ее престарелая двоюродная бабушка Офелия.
Пристально посмотрев на мистера Бертрана, Марисса тихо сказала:
— Я не понимаю, почему вы это делаете.
— Почему я привел вас сюда? Разве вы не голодны?
— Ох, я не об этом. — Марисса досадливо поморщилась и, еще больше понизив голос, спросила: — Почему вы решили ухаживать за мной?
Они приблизились к буфету, и Джуд так же тихо ответил:
— Потому что вы мне нравитесь.
— Но вы же меня совсем не знаете…
Джуд едва заметно улыбнулся:
— Нет, мисс Йорк, это вы не знали меня. А я-то прекрасно вас знаю. И вы мне понравились с того самого момента, как я впервые увидел вас.
Невольно отпрянув, Марисса уставилась на собеседника. А он снова улыбнулся. Причем смотрел на нее так… словно знал о ней какой-то секрет. Впрочем, он действительно кое-что о ней знал. Знал, как ужасно она сглупила накануне…
— Но вы никогда не приглашали меня на танец, — заметила Марисса.
— А вы бы сказали «да»?
Марисса промолчала. Она прекрасно знала, что под каким-либо предлогом отказалась бы танцевать с ним. Марисса почувствовала себя виноватой и из-за этого рассердилась.
