Таковы, монахи, эти вещи – глубокие, трудные для рассмотрения, трудные для постижения, несущие покой, возвышенные, недоступные рассудку, тонкие, ведомые мудрецам, – которые возглашает сам Татхагата, познав их и, увидев собственными глазами, и, поистине, ради которых следует произносить надлежащую хвалу Татхагате.
Пять мнений об освобождении «я» в зримом мире
(Диттхадхамма Ниббханавада)
Есть, монахи, некоторые отшельники и брахманы, проповедующие освобождение в зримом мире, на пяти основаниях учащие о высшем освобождении живого существа в зримом мире. Исходя же из чего и о чем говорят эти почтенные отшельники и брахманы, проповедующие освобождение в зримом мире, на пяти основаниях учащие о высшем освобождении живого существа в зримом мире?
Вот, монахи, какой-нибудь отшельник или брахман говорит так, следует такому воззрению: «Ведь насколько, досточтимый, это свое «я» услаждается, будучи наделено и снабжено пятью признаками чувственности, настолько, досточтимый, это свое «я» и достигает высшего освобождения в зримом мире». – Так некоторые учат о высшем освобождении живого существа в зримом мире.
Другой обращается к нему так: «Существует, досточтимый, то свое «я», о котором ты говоришь. Я не говорю, что его нет. Но это свое «я», досточтимый, не достигает столь высокого освобождения в зримом мире. В чем же причина? Ведь чувственные удовольствия, досточтимый, непостоянны, приносят несчастье, изменчивы по природе, с их изменчивостью и превратностью возникает горе, плач, несчастье, неудовлетворенность, беспокойство. И насколько, досточтимый, это свое «я», освободившись от чувственных удовольствий, освободившись от нехороших свойств, достигает первой ступени созерцания – связанной с устремленным рассудком и углубленным рассуждением, рожденной уединенностью, дарующей радость и счастье – и пребывает в ней, настолько, досточтимый, что свое «я», и достигает высшего освобождения в зримом мире». – Так некоторые учат о высшем освобождении живого существа в зримом мире.
Другой обращается к нему так: «Существует, досточтимый, то свое «я», о котором ты говоришь. Я не говорю, что его нет. Но это свое «я», досточтимый, не достигает столь высокого освобождения в зримом мире. В чем же причины? Ведь раз там есть устремленный рассудок и углубленное рассуждение, то это состояние считается грубым. И насколько, досточтимый, это свое «я», подавив устремленный рассудок и углубленное рассуждение, достигает второй ступени созерцания – несущей внутреннее успокоение и собранность в сердце, лишенной устремленного рассудка, лишенной углубленного рассуждения, рожденной сосредоточенностью, дарующей радость и счастье – и пребывает в ней, настолько, досточтимый, это свое «я» и достигает высшего освобождения в зримом мире». – Так некоторые учат о высшем освобождении живого существа в зримом мире.
Другой обращается к нему так: «Существует, досточтимый, то свое «я», о котором ты говоришь. Я не говорю, что его нет. Но это свое «я», досточтимый, не достигает столь высокого освобождения в зримом мире. В чем же причина? Ведь раз там есть достижение радости и веселья в сердце, то это состояние считается грубым. И насколько, досточтимый, это свое «я» отвращается от радости и пребывает в уравновешенности, наделенной способностью самосознания и вдумчивостью, и, испытывая телом то счастье, которое праведные описывают: «Уравновешенный, наделенный способностью самосознания, пребывающий в счастье», достигает третьей ступени созерцания и пребывает в ней, настолько, досточтимый, это свое «я» и достигает высшего освобождения в зримом мире». – Так некоторые учат о высшем освобождении живого существа в зримом мире.
Другой обращается к нему так: «Существует, досточтимый, то свое «я», о котором ты говоришь. Я не говорю, что его нет. Но это свое «я», досточтимый, не достигает столь высокого освобождения в зримом мире. В чем же причина? Ведь раз сердце вкушает там счастье, то это состояние считается грубым. И насколько, досточтимый, это свое «я», отказавшись от счастья, отказавшись от несчастья, избавившись от прежней удовлетворенности и неудовлетворенности, достигает четвертой ступени созерцания – лишенной несчастья, лишенной счастья, очищенной уравновешенностью и способностью самосознания – и пребывает в ней, настолько, досточтимый, это свое «я» и достигает высшего освобождения в зримом мире». – Так некоторые учат о высшем освобождении живого существа в зримом мире.99. Таковы, монахи, эти отшельники и брахманы, проповедующие освобождение в зримом мире, на пяти основаниях учащие о высшем освобождении живого существа в зримом мире. Ибо, монахи, все те отшельники или брахманы, которые проповедуют освобождение в зримом мире и учат о высшем освобождении живого существа в зримом мире, делают так на пяти этих основаниях или на каком-нибудь одном из них – нет кроме этого других оснований.
