— Оля…, - тихо, она не шевелится, — Оля… Оля.
Хватаю, лежащий рядом фонарик, освещаю ее лицо. Оно все в крови, из губ тоже течет кровь.
— Оля, что с тобой, ты ранена?
Молчит. У шеи пульсирует жилка, значит жива.
— Криволапов, ты где? — вспоминаю о милиционере.
Фонариком свечу назад. Криволапов лежит на спине и по моему хрипит. Я приподнимаюсь, даже не подумав, что могут опять стрелять спереди и освещаю место трагедии. Пуля попала милиционеру в горло и он доживает последние секунды, захлебываясь собственной кровью. А где же этот тип? Я даже не подумал об опасности, а машинально пошел вперед. В перепачканном костюме лежал лицом вниз молодой парень с пистолетом в руке, под ним черная лужа крови. Я переворачиваю его на спину и вижу широко раскрытые глаза, парень мертв. Его грудь в двух местах пробита. Возвращаюсь обратно к милиционеру и Оле.
— Оля, ты как?
Она, по-прежнему, ни слова. Тогда поднимаю ее тело и начинаю снимать с нее веревки, пояс, каску, все эти вещи бросаю на пол, потом поднимаю девушку на руки и иду обратно в сторону коллектора. Вот и поворот теперь надо добраться до отвода на шоссе.
Прежде чем поднять тело девушки на верх, я оставляю ее у лестницы, а сам ползу на верх. Решительно скидываю люк на сторону и бросаю свою каску наружу. Слышу визг тормозов, потом глухой удар. Выглядываю наружу. Недалеко от меня боком стоит БМВ, а сзади вздыбившийся Жигуленок, протаранивший заграничную машину. Шофер БМВ выскочил из машины и бешено орет на меня.
— Говнюк, что ты наделал?
— У меня здесь убитые и раненые, если у тебя есть телефон, позвони в милицию.
Парень затихает.
— Нет у меня телефона.
Я ничего больше не говорю и спускаюсь вниз. Подхватываю тело Ольги и начинаю осторожно поднимать на верх. С трудом пролезаю с ней через отверстие люка и медленно опускаю девушку на асфальт. Вокруг нас собралась толпа.
— Да вызовите же в конце концов санитарную машину, — прошу я.
Передо мной возникает фигура ГАИшника.
— В чем дело, товарищи?
— Срочно вызови скорую помощь и пусть дозвонятся до майора Мухина из управления, там внизу убитые.
ГАИшник помчался к своей машине. Я тупо сажусь на край колодца и пытаюсь ощупать Ольгу. Тело не задето, зато на залитом кровью лице, видна черная дырочка отверстия пули, наверно, разбита челюсть. Мне ее жалко и так девчонку обидела природа, а тут еще, если вылечат, изуродует шрам и возможно будет дефект речи. И почему я не пошел навстречу, с этим гадом, первым?
С воем подъезжает автобус спецназа. Несколько здоровущих парней подбегают ко мне.
— Что там? — кивает на люк старший.
— Там двое мертвых. Один милиционер, сержант Криволапов, другой преступник, которого мы искали.
— Покажи нам.
— А ее? — я киваю на Олю.
— Сейчас подъедет скорая. Полезли.
И опять я спускаюсь вниз, но уже со здоровущими ребятами. Привожу их в тоннель. Эти даже не осматривают и не фотографируют место происшествия, а просто хватают и тащат убитых на верх.
Когда я поднялся, на шоссе, то увидел, что площадка вокруг люка очищена и оцеплена спецназовцами. БМВ и Жигуленка нет, их оттащили к обочине дороги. Ольги тоже нет, зато на асфальте лежат два трупа, рядом стоит Мухин и еще несколько офицеров.
— А вот и проводник, — увидел меня майор и подошел ко мне. — Что произошло?
— Мы нашли, кого вы просили. Была перестрелка. Там в туннеле негде спрятаться, вот и досталось…
Мухин кивает головой.
— Сейчас с нами поедешь, все опишешь…
— Хорошо. Только у меня машина там… в конце… коллектора.
— Знаю, потом подкинем.
Я и Оля работаем в одном конструкторском бюро, поэтому, когда на следующий день я явился на работу, то меня сразу же вызвал к себе начальник отдела. Милейшая Антонина Петровна, красивая, полноватая русская женщина, лет тридцати шести, руководит отделом уже лет пять. Не скажу, что она талантлива, но дело свое знает и с людьми ладит.
— Что там у вас произошло, Коля? Мне мама Оли звонила…
— Нас попросила милиция помочь осмотреть туннели…
— Опять вы за свое. Я Оле говорила раз десять, не бабье это дело таскаться по грязным подземельям. Дальше, что?
— Нарвались на того, кого искали и в перестрелке ранили Олю.
