Девушка была расстроена. Вчера ночью она была около дома Ринга и действительно слышала сладостное дыхание Софьи в его постели. Даже через наушники, которые специально нацепила. Ярость душила ее. Она топталась под окнами, не уходила, слышала, как стоны перерастают в поддельные крики, и это злило еще больше. Аня испытывала желание ворваться к ним в комнату, а уж там…
— Гражданка Самородова! Пару вопросов.
Аню окликнул оперативник Ракитин. Старший лейтенант все-таки догнал ее, остановил и смерил подозрительным взглядом.
— Самородова, где вы были сегодня с пяти до семи утра?
— Отвечать обязательно?
— Вам есть что скрывать?
— В пять я ушла из ночного клуба, села в метро, приехала в Капотню.
— Метрополитен в шесть открывается.
— Я не спешила и не следила за временем.
— Говорят, вы ушли в наушниках. В этих. — В руках оперативника была коробка с наушниками Pioneer.
— Ну и что. Круглов сам мне их дал. Я вернула.
— А провод. Провод новенький, приметный, с надписью Pioneer.
— Не знаю. Не помню, — ответила Аня и отвернулась.
Она, конечно, вспомнила болтающийся провод. Провод мешал ей, когда она нервно топталась около дома Ринга. Куда же он делся?
Старший лейтенант отслеживал эмоции девушки. Он спросил:
— Говорят, диджей Круглов вам изменил с Софьей Легковой.
— Это не измена. Я и Костя… Это не то, что вы думаете! — отрезала Аня.
— Допустим. Вы бывали на квартире Константина Круглова?
— Да, — созналась Аня.
— Видели у него игру «Пятнашки»?
Аня удивилась вопросу и открыто посмотрела на оперативника:
— Видела. А что?
Ракитин ответил не сразу, словно решал, делиться информацией или нет.
— В трусах убитой Легковой мы нашли костяшку из пятнашек с номером три. Чтобы бы это значило?
— Понятия не имею.
— Может, Круглов так помечал своих девушек. Ты была первой или второй, а Легкова третьей.
Переход на «ты» словно понизил статус Ани. Она отшатнулась:
— Нет! Я не какая-нибудь там по счету.
— Тогда как цифра могла попасть в трусы убитой девушки?
Аня вспомнила, как выкинула игральную кость из своих трусов. Признаваться в этом было стыдно.
Она сказала:
— Я помню, Костя рассыпал пятнашки на кровати. Наверное, не все убрал. Одна могла прилипнуть, а Легкова не заметила.
— Допустим, — согласился Ракитин и посмотрел в глаза Ани. — Я даже сейчас вижу, как тебе неприятно говорить про Легкову. А вчера, когда ты увидела ее в обнимку с диджеем…
— Это из-за вас! Я расстроена, потому что вы арестовали Ринга. Он мой друг!
— А выбрал другую подружку. Посмотри.
Ракитин протянул фотографии. На первой Аня увидела задушенную Софью Легкову. Тело было наспех спрятано в кустах. На следующих снимках — крупные планы искаженного болью лица, заледеневших глаз и синей шеи, которую перетягивает шнур с надписью Pioneer. Тот самый шнур.
У Ани помутнело в глазах, снимки выпали из ее рук. Ракитин поддержал девушку, собрал фотокарточки и сунул Ане свою визитку.
— На сегодня все. Но мы еще встретимся.
Весь следующий день Аню не отпускали мысли о Косте Круглове. Мстительное чувство — так ему и надо! — постепенно сошло на нет. Она вспомнила, как Ринг рассказывал об электронной музыке, делился секретами создания треков, записывал необычные звуки и мечтал стать известным диджеем. Он так обрадовался приглашению в ночной клуб «Перспектива». Уверял, что это развлекательное заведение другого уровня, о котором везде пишут и говорят, дебют там — существенный шаг в его карьере.
Также Костя рассказал о хозяине ночного клуба по имени Казбек. Это опасный человек, которого нельзя подводить. Обещал — выступи! Не придешь — считай, кинул хозяина. И тогда жди наказания. Казбек не церемонится.
Ринг подготовил диски для выступления, получил аванс, купил дорогие наушники — и вот сейчас он под арестом. Неужели Костя убийца?
Наступил вторник. Ринг нигде не появился, а вечером его ждут в «Перспективе». Ярость неведомого Казбека было страшно представить.
Аня нашла визитку старшего лейтенанта Дениса Ракитина и позвонила оперативнику.
— Здравствуйте. Это Аня Самородова.
— Хочешь что-то сообщить? Слушаю.
— Я про Ринга, то есть Костю Круглова. Вы разобрались? Его сегодня выпустят?
