Диана, Купидон и Командор - страница 4

Диана была счастлива, что ей лично никого не приходилось целовать в губы, потому что, кроме проблемы с носом, ей пришлось бы считаться еще и с очками. Кинематограф пока не давал никаких указаний по этому поводу.

Может, нужно снять очки и держать их в руках? Или куда-нибудь положить? А если они упадут и разобьются? Вот мама рассердилась бы, учитывая, сколько стоят линзы! А если их не снимать, то стекла наверняка запотеют, да и вдруг за оправу зацепиться вихор влюбленного. Наверное, самое лучшее – держать очки в кармане во время всего поцелуя. Но не во всех ведь платьях есть карманы! Или, может, есть специальные фасоны для очкариков, которые собираются целоваться? Но тогда поцелуй будет не неожиданным, как это случается обычно в кино. Его нужно заранее запрограммировать, чтобы надеть перед выходом из дома подходящее платье. Однако тогда все вокруг поймут, что ты собираешься целоваться, и бог знает, что они будут о тебе думать… В общем, Диана пришла к заключению, что ей ужасно повезло, поскольку она не имела ничего общего со всеми этими глупостями.

Хотя даже в фильмах, которые ей нравились – приключенческих, экзотических и пиратских, даже в «Тарзане», – всегда находилось место любви. Что за мания!

Галинуча лишь вздыхала, вытирая красный (от непрерывных слез) нос платком, и говорила ей:

– Ты еще мала. Вот подрастешь и поймешь.

Но Диане уже было одиннадцать лет, и одно она знала точно: когда вырастет, то ни за что не будет такой глупой, чтобы влюбиться в кого попало. Может, она и влюбится, но в смелого и мужественного мужчину, например в пирата, и уж они-то не станут терять времени на всякие телячьи нежности, а будут говорить о важных и серьезных вещах. Скажем, о том, что Диане лучше переодеться в мужское платье и отправиться вместе с ним на поиски опасных приключений.

Мама, когда слышала эти разглагольствования, всегда ругала Диану:

– Сколько раз я говорила тебе не болтать с Галинучей? Ты не должна обращаться с ней как с подругой. Она всего лишь наша служанка.

И прислуга, это Диана хорошо знала, должна знать свое место. Только вот Диана так до сих пор и не поняла, какое именно.

– Ты ведешь себя как Дзелия! – не успокаивалась мама. Дзелия просто обожала Галинучу, ведь та практически вырастила ее. Мама в то время только и делала, что лила слезы из-за смерти мужа (первого) и не могла даже видеть малышку. – Ты ведешь себя, как Дзелия, а ведь ты уже синьорина.

Вечно они с этой синьориной! Диана не прочь была быть мальчишкой, носить короткие волосы и потрепанные штаны и гонять по городу на велосипеде или на роликах. Ей же каждый раз, когда она собиралась выйти за порог, приходилось выносить очередную проверку: как она одета, как причесана, потому что не принято выходить на улицу неряшливой и непричесанной или, боже упаси, в домашней одежде; ко всему этому добавлялся настоящий допрос, с кем именно она собирается провести время: «С кем ты идешь? Я ее знаю, эту твою подругу? А кто ее отец? И когда вы вернетесь? Смотрите, не берите конфет у незнакомцев!..» и так далее, и тому подобное, словно она сама не в состоянии была о себе позаботиться.

Чаще всего Диана ходила гулять с Терезой Казати, ее соседкой по парте с начальной школы. Но после пятого класса им пришлось разлучиться, потому что Тереза замечательно рисовала и ее записали в школу с художественным уклоном, а Диана пошла в обыкновенную среднюю школу. Несмотря на это они все равно виделись каждый день, так как жили в одном доме – номер 5 по улице Мазини, Диана на пятом, а Тереза на первом этаже. Еще в третьем классе они заключили кровный договор и поклялись, что если одна из них умрет насильственной смертью, то вторая отомстит за нее в течение одного года, одного месяца и одного дня. После чего умершая явилась бы своей подруге во сне и рассказала, что на самом деле происходит после смерти и как живется на том свете. Еще они решили, что когда вырастут, то будут жить вместе на крестьянском дворе, где откроют лечебницу для подвергнутых истязаниям животных и что ни одна из них не выйдет замуж без согласия другой.