Неизвестный. Всё, что ты сейчас говорил, -- это отвлечённое богословие. Где эта Церковь? В ваших диссертациях, которые никто не читает? На библиотечных полках? В жизни её нет. "Сверхъестественная любовь", "рождённые свыше люди", "непостижимое единство"... Да где это всё? Я вижу, напротив, страшное разделение, постоянную вражду, а все эти "свыше рождённые" если не хуже, то, во всяком случае, ничем не лучше самых обыкновенных людей.
Духовник. Опять ты не можешь отрешиться от своих внешних представлений о Церкви. Тебе препятствует не знание истории, как ты думаешь, а всё та же привычка взвешивать и измерять количественно, по-земному, явления совсем иного измерения. Да, ты видишь совершенно правильно и измеряешь по-земному совершенно верно, когда говоришь о людских грехах. Конечно, и в верующих людях мало любви, много грехов и нечистоты, но ты совершенно не видишь и измеряешь совершенно неправильно, когда говоришь это о Церкви: так как нечистота отдельных душ стоит вне Церкви как тела Христова.
Неизвестный. Это уж действительно какая-то сверхъестественная арифметика! Церковь -- собрание верующих. Верующие -- грешники, а Церковь, состоящая из них, оказывается тут ни при чём -- грехи "вне Церкви"... Ничего не понимаю.
Духовник. Постараюсь объяснить тебе. Перед отпущением грехов на исповеди священник молится: "Подаждь ему образ покаяния, прощение грехов и отпущение, прощая ему всякое согрешение вольное и невольное. Примири и соедини его святой Твоей Церкви, о Христе Иисусе Господе нашем".
Если "соединение", значит, было "разъединение"? Церковь именно так и мыслит грехи своих членов. В каждом акте греха верующий в этом грехе разъединяется с Церковью. Поскольку человек согрешил, постольку он не составляет её тела. Ты спрашиваешь, где Церковь? Я отвечу тебе: когда-то, в эпоху мученичества, святые говорили: "Мы называемся истинными сынами Божиими, и на самом деле таковы" (Иустин Философ).
Мы сейчас не можем сказать этого о жизни христиан, но Церковь, какою была тогда, такою же осталась и теперь, ибо и тогда она была телом Христовым, остаётся и останется телом Его всегда. Это не отвлечённая богословская мысль, а живое, реальное и непосредственное наше чувствование. Дух Святой осенял славную эпоху мученичества, и вера их, жертвенная их любовь, их пламенные молитвы -- составляют ту Церковь, которую не видишь ты, называешь отвлечённой диссертацией и спрашиваешь, где она в жизни.
Какая победа духа над косными стихиями плоти, какое торжество Божественного начала над нашей природой, какое молитвенное озарение видим мы у подвижников в их пещерах, затворах, пустынях -- это тело Христово, это не отвлечённая, а живая истинная, святая Его Церковь. Сколько светлых возвышенных состояний, напоённых благодатным действием Святого Духа, пережито членами Церкви от апостолов до наших дней -- это Святая Церковь. Сколько молитв, смиренных слёз, неизречённой любви принесено человеческими сердцами в православных храмах -- это истинная Церковь, это тело Христово. Ты спрашиваешь, где эта Церковь -- это тело Христово? Где это сверхъестественное единство? А что такое Божественная Литургия? Это для тебя тоже отвлечённое богословие? Но для нас -- это живая и истинная Голгофская Кровь и истинное Тело Христово, дающее нам, падшим, нечистым и кающимся, то единение любви в Божественном таинстве, в котором реально, хотя и невидимо, преодолеваются всё наше разделение и всё наше самоутверждение, где мы соединяемся в единое Тело и единую Церковь: "Один хлеб, и мы многие одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба" (1 Кор. 10, 17).
Неизвестный. Да, с этой стороны я никогда не рассматривал Церковь. Я видел в ней лишь определённую исторически изменяющуюся религиозную организацию, подобную всякой другой организации, ставящей себе те или иные общественные задачи.
Духовник. Вот именно. Это-то незнание истины и привело тебя к искаженным суждениям о Церкви. Но пойдём дальше. Теперь тебе легче будет понять мои слова. У нас есть общая основа, на которой мы стоим. Церковь, возглавляемая Христом, является единственной хранительницей абсолютной истины. Никакое самое высокое индивидуальное сознание, в силу повреждённости человеческой природы, не может быть вместилищем истины абсолютной. Там, где начинается индивидуальная человеческая мудрость, там начинается большее или меньшее искажение истины. Ограниченный человеческий разум может вмещать лишь частичную истину, а для того, чтобы могла раскрыться и сохраняться истина абсолютная, должно быть не индивидуальное сознание, хотя бы самого мудрого человека, а абсолютное, совершенное и сверхъестественное сознание
