— Боитесь? — недоуменно переспросила Корнелия.
Боюсь, я недостаточно хорош для нее. — Герцог тряхнул головой, словно отбрасывая этот страх. — Я не должен был так говорить с вами, и все же я прошу вас понять и отпустить меня.
— Я отвечу вам завтра, — повторила Корнелия. — А сейчас напишу герцогине, что ждем всех двадцать шесть человек к обеду.
— Что ж, я согласен, — ответил герцог.
Не оглянувшись на него, Корнелия вышла из библиотеки и закрыла за собой дверь. Чувства переполняли ее, и она схватилась за спинку стоявшего в холле стула, чтобы не упасть в обморок.
Герцог выдержал испытание. Значит, Рене была права — он действительно ее любит. Корнелии хотелось плакать от радости. Потом, как ей показалось, спустя долгое время, она сидела в маленькой столовой и писала ответ герцогине. А затем послала за шеф-поваром и распорядилась об обеде на двадцать восемь персон, заказав все блюда, которые, как ей было известно, особенно нравились герцогу. Всего месяц назад необходимость выполнения этих обязанностей привела бы ее в ужас. Но теперь все изменилось.
Герцога она больше не видела. Во время ленча дворецкий принес ей записку, в которой говорилось, что его светлость просит его извинить: он решил объехать несколько ферм, расположенных в дальнем конце имения. Корнелия поняла: он прощается с «Котильоном», считая, что видит его последний раз в жизни.
Он не появился ни к чаю, ни позже, когда уже начало вечереть, и, осмотрев цветы, которыми садовники украсили большую гостиную, Корнелия поднялась к себе.
Вайолет ждала ее. Подойдя к ней, Корнелия обняла свою горничную и поцеловала в щеку. Потом она сняла темные очки и вложила их в руку Вайолет.
— Выброси их, Вайолет. Разбей, закопай в землю, чтобы я их никогда больше не видела, как и одежду из моего приданого. Упакуй все и отошли в какое-нибудь благотворительное общество.
— Ваша светлость! Что случилось?
— Теперь все хорошо, Вайолет.
С сияющими глазами Корнелия повернулась к зеркалу.
После некоторого раздумья она выбрала зеленое шифоновое платье, которое было на ней в тот вечер, когда герцог впервые поцеловал ее. Оно красиво облегало ее фигуру, придавая ей вид юного эфирного создания. Сегодня она будет в собственных украшениях, решила Корнелия, застегивая на шее сверкающее бриллиантовое колье и надевая длинные серьги — свадебный подарок от Эмили.
— Вы наденете диадему, ваша светлость? — спросила Вайолет.
Корнелия покачала головой:
— Нет, обед неофициальный, хотя на нем будут присутствовать их величества. Но я хочу, чтобы ты сделала мне такую же прическу, как позапрошлым вечером, только вот я потеряла свои бриллиантовые шпильки.
— У вас есть другие, ваша светлость, те, что вместе с диадемой, — напомнила Вайолет.
Она приподняла обтянутую бархатом подставку, на которой покоилась диадема. Под ней лежали шесть шпилек, усыпанные драгоценными камнями. Они были гораздо больше тех, что она купила себе в Париже, и, когда Вайолет заколола ими ее волосы, шпильки засверкали в темных прядях подобно звездам в ночном небе.
На щеках у нее горел румянец, ничем не обязанный искусственным средствам. Ее ресницы — длинные, темные и загнутые — были так же хороши, как и тогда, когда она подкрашивала их, чтобы подчеркнуть большие, зеленые с золотистыми крапинками глаза Дезире. Искусственно подкрашенными были только ее губы: она воспользовалась губной помадой, которую дала ей в Париже Рене. Корнелия улыбнулась своему отражению в зеркале, и ее красные губы призывно изогнулись в улыбке — очень женственной, но и сохраняющей что-то от застенчивой невинности ребенка.
Она была готова, но все еще медлила спускаться вниз. Мгновение, которого она так ждала и в то же время страшилась, пришло, а тело отказывалась ей повиноваться, и она не осмеливалась сделать этот последний шаг в неведомое.
— Кареты подъезжают, ваша светлость, — взволнованно известила ее Вайолет.
И тогда Корнелия заставила себя выйти из спальни и подойти к ведущей вниз лестнице. Первые гости уже входили через парадную дверь в большой мраморный холл. Их приветствовал герцог, которому через минуту предстояло выйти на ступени парадного входа, чтобы встретить их величества.
