В первую встречу они так сцепились, что чуть не поубивали друг друга. Их пути впервые пересеклись на охоте – Ханна пошла с Келланом и Лили, но убежала слишком далеко вперед и первой напала на след оленя, который на рассвете мирно пасся возле реки. Однако на противоположном берегу за ним тоже кое-кто наблюдал – большой черный волк намеревался перекусить этим же оленем. Ханна утверждает, что она первой вцепилась в его глотку, но Брукс до сих пор утверждает, что это не так. Как бы там ни было, – но они чуть не поубивали друг друга. Ханну спасла способность высоко подпрыгивать и то, что Брукс услышал биение ее сердца и увидел кровь, которая сочилась из ран, которые неестественно быстро заживали. Она воспользовалась его замешательством и напала, практически оторвав ему правую переднюю лапу. Но когда тот от боли перестал контролировать превращение, и перед Ханной на земле оказался молодой симпатичный парень, истекающий кровью, то ее человеческая часть дрогнула. Недолго думая, она взвалила его на плечо и отнесла домой, к дедушке Диксону, где мы как раз случайно оказались с Эдуардом. До сих пор помню тот шок, который я испытала, когда я увидела мою дочь, залитую кровью, с голым парнем, висящим без сознания на ее плече. Она без слов отнесла его в кабинет Диксона, где тот, недолго думая, стал оказывать ему первую помощь. Она прекрасно знала, что нет нужды долго упрашивать его проявить милосердие. Диксон охотно помог полуживому парню, тактично не спрашивая, при каких обстоятельствах это произошло. Вопросы он стал задавать позже, когда Брукс очнулся и попытался превратиться в волка, чтобы защитить свою жизнь в доме, полном его заклятых врагов. Элизе стоило трудов убедить его не паниковать, а Эдуарду удержать его на хирургическом столе. Помогло только появление Ханны, которая успела переодеться и до предела переволноваться. Она дрожала и все извинялась и извинялась, списывая свою агрессию на вампирские инстинкты. Парень был просто в шоке, но вся его злоба улетучилась, когда моя дочь просто разрыдалась, глядя на его окровавленные бинты. Она никогда еще никого не убивала, только животных, и с ужасом думала, что молодой оборотень из-за нее так пострадал. Его гнев тут же улетучился, и он спокойно улегся на столе, на котором из-за своего внушительного роста и комплекции еле умещался, спокойно сказав:
– Ну, и я тоже прошу прощения. Я не хотел на тебя нападать, просто отогнать от оленя. Для начала… а потом, может быть, проследить, кто ты и откуда. Нет, не для убийства, а чтобы познакомиться. Но ты вцепилась в меня, и мне пришлось отбиваться…
Тут уже я слетела с катушек, потому что через мгновение держала его за горло и рычала ему в лицо:
– Даже не думай об этом! По нашим законам за дружбу с тобой ей полагается смертная казнь! Ты лучше иди своей дорогой, а про мою дочь забудь!
Эдуард оттащил меня от оборотня, а Элиза осторожно встала между нами.
Напряжение спало, и потом, к вечеру, к нам приехали его родители и старший брат, которые с трудом поверили нам. Диксону пришлось проявить все свое ораторское искусство, чтобы убедить в нашем дружеском отношении. Он рассказал, что мы не питаемся человеческой кровью, что он – врач-онколог и что мы, вообще-то, сами изгои в мире вампиров. Это им явно понравилось, и тогда было заключено мирное соглашение, поделены охотничьи угодья, а Брукс отправился домой. Какое же было наше удивление, когда оказалось, что Брукс и Ханна тайно встречаются! Нам снова пришлось увидеться с семейством Вайтов, чтобы обсудить создавшуюся ситуацию. Элиза еще больше сдружилась с мамой Брукса – Труди Вайт, я же после получасовых дебатов поняла, что у Ханны и Брукса это не просто симпатия, а настоящее чувство, с которым бороться бесполезно. Эдуард, похоже, понял это первым, поэтому особенного участия в разговоре не принимал, а больше наблюдал за Вайтами. Позже, дома, он сказал, что наша дочь в безопасности. Парень, хоть и оборотень – и брутальный качек на вид, но ответственный и неиспорченный. Этого в понимании моего мужа было достаточно для того, чтобы разрешить Ханне с ним проводить свободное время. Я же поставила условие – продолжать учиться и глупостями не заниматься. И за время, проведенное вместе, они так «спелись», что одна мысль о расставании была донельзя болезненной. А причинять боль своей дочери я не хотела – слишком любила ее, и она очень дорого мне досталась. Я умерла и стала вампиром, чтобы дать ей жизнь. Так что нужно придумать какой-то другой вариант.
