Утро выдалось пасмурным. Сгущались тяжелые грозовые облака.
– Живее, улитки трахнутые! – орал Глири. – Жрать и на весла.
Квазимодо пристроился в хвост очереди за жратвой. Теперь, когда численность отряда сократилась на две трети, пищу раздавали прямо из главного котла. Вор получил свою порцию одним из последних. Вокруг уже вовсю стучали ложками.
Следовало провести еще одну проверку. Вор кинул в миску заранее приготовленную крупинку рога. Едва коснувшись разваренной фасоли, крупинка заметно посветлела. Квазимодо стало не по себе – отравлять до смерти он никого не рассчитывал. Но сделанного не воротишь. Рядом, как назло, сидел Бубен.
– Ничего, сегодня порция нормальная.
– Когда один останешься – будешь вообще жрать от пуза, – заметил Квазимодо. Ему приходилось энергично совать почти пустую ложку в рот. Вкус густого варева казался отвратительным.
– Должно же кому-то повезти? – прочавкал Бубен. – Пусть это я и буду.
Квазимодо уныло работал ложкой. Как ни притворяйся, все равно в рот слишком много попадает. И оставить жратву нельзя – в отряде такого безрассудства ни за кем не водилось.
Заорал, подгоняя бойцов, Глири. Доевший свою порцию Бубен залпом проглотил кружку отвара и поспешно пошел к лодкам.
Квазимодо с облегчением опустошил свою миску под куст, затер подошвой сапога, и поспешил к вещам. Погрузка началась.
Успели спустить две лодки. Потом начала действовать волшебная смесь. Солдаты один за другим поспешно двинулись в кусты. Одним из первых был сам Квазимодо. Вор со спущенными штанами устроился на небольшом пригорочке, отсюда сквозь листву открывалась панорама разворачивающейся драмы. Десяток солдат уже сидели, кряхтя и постанывая. И численность пострадавших быстро увеличивалась. Мимо Квазимодо с искаженным лицом проломился десятник. Из-за куста вор услышал стон болезненного облегчения. Все это доставило вору некоторое развлечение, но он ждал ключевого момента.
Глири ворвался в кусты со столь яростным лицом, что мог бы напугать и аванка. Естественно, сотник не мог терять свой авторитет, усаживаясь и издавая жалобные звуки среди подчиненных. Держась за штаны, командир промчался в глубь зарослей.
Квазимодо скользнул в кусты, стараясь держаться подальше от страдающих товарищей по оружию. Впрочем, бедняги были совершенно не в состоянии следить за чем-либо, происходящим вне их кишечника.
Пришлось сделать приличный крюк. Квазимодо уж подумал, что не найдет отца-командира, но сотника выдало кряхтение, перемежающееся хриплыми проклятиями. Вор подкрался со спины. Оружие – короткая дубинка – было заготовлено еще ночью.
Квазимодо от души врезал любимому командиру по затылку. Глири клацнул зубами и сунулся лицом в траву. В такой позе и при таком беспорядке в одежде сотник выглядел не так уж грозно. Квазимодо полюбовался и принялся за дело. Ремень с оружием и кошелем, цепь с шеи, браслет – кроме этой добычи, вор стащил с сотника штаны. Командирская плеть была благородно оставлена.
Нырнув в кусты, Квазимодо не утерпел и оглянулся – из травы торчала только бледная волосатая задница. Прощай, «отец солдатам», сволочь ты поганая.
Поспешно пробежавшись по зарослям, вор закинул трофейные штаны на дерево. Одежка, конечно, добротная, но сам Квазимодо мог поместиться в эти портки раза два. Да и спрятать их некуда, с оружием хлопот полно.
Ближе к берегу заросли постанывали на разные голоса. Против отвара из коварных корешков не устоял никто. Вор стянул с себя штаны. Ремень с оружием повесил на шею, под рубашку. Рукояти меча и кукри здорово выпирали наружу. Квазимодо, прикрывая оружие, прижал к груди собственные штаны и, обессиленно пошатываясь, вышел к лодкам.
В лагере царил хаос – везде валялись разбросанные вещи и оружие, полусобранные мешки. Нескольких солдат приступ застиг так внезапно, что они не успели добраться до кустов и теперь восседали на корточках посреди лагеря.
– Смотрите, Полуморда себе штаны обделал, – пробормотал один из страдальцев.
– Тебя бы так прихватило, – слабо огрызнулся Квазимодо.
– Меня… тоже. Ох… – Солдат застонал.
– Ничего, сейчас простирну, и порядок, – пробормотал вор, проходя мимо.
