Билл бросил взгляд на портативную машинку и стопку бумаги рядом с ней. С машинкой была связана очередная загадка, но он решил отложить ее.
— Расскажу потом. Вот какие я получил указания. Мы должны прибыть в дядюшкину квартиру ровно в восемь. Визит официальный, в вечерних туалетах. Со мной будут обращаться как с тупым, испуганным школьником…
— Перестань, Билл! Не заводись!
— Гей будет жалить меня своим остроумием, заставляя весь класс смеяться — демонстрировать свою культуру, начитанность, образованность. — В голосе Билла послышались угрожающие нотки. — Но со мной этот номер не пройдет.
— Нет, Билл! Ты должен убедить дядю, что ты настоящий Лэрри Херст!
Билл хотел сказать, что Лэрри мертв и что не важно, разоблачит ли его Гей, если ему удастся сбить спесь со старикашки, но внезапно понял, что Марджори права, хотя и сама не догадывалась почему. Если Билл не сможет убедить Гейлорда, что он — Лэрри, весь план пойдет к черту. Гей тут же свяжется с Эмберли, который уже что-то заподозрил. Все вращалось вокруг треклятых десяти тысяч долларов.
От денег, которые Билл положил в банк, зависела его научная карьера, позволяющая жениться на Марджори и содержать ее. Если Гейлорд не поверит ему, то отберет все до последнего пенни, пусть даже Джой Теннент подтвердит, что Лэрри отдал ему эти деньги. Тогда с мечтой придется распроститься.
— Пожалуйста, выслушай меня! — взмолилась Марджори. — Ты хочешь одержать верх над Гейлордом Херстом в его же игре. Но ты настолько образован, что, ведя с тобой научный диспут, никто, а тем более Гейлорд Херст, не поверит, что ты — Лэрри. Неужели ты этого не понимаешь?
— Понимаю, — уныло отозвался Билл.
— Я тоже понимаю твои чувства. Но тебе придется во всем ему уступать. Я знаю, что ты можешь это сделать, если захочешь. Ну, ты будешь вести себя прилично?
— В высшей степени, — беспечным тоном заверил ее Билл. — Мы должны быть там к восьми? Где мне тебя подобрать?
— Пожалуйста, не беспокойся. Давай встретимся на станции метро «Грин-парк» у книжного киоска.
— Отлично! Пока, Марджори.
— Я люблю тебя, — прошептала Марджори и положила трубку.
Эти слова всегда были способны поднять дух любого мужчины. Билл сидел за машинкой, пока не пришло время принимать душ и одеваться. Вечерний костюм Лэрри, если не слишком присматриваться, был ему как раз впору. В карман белого смокинга Билл положил купленные сегодня часы с тонкой цепочкой.
Сев в метро на станции «Южный Кенсингтон», он вышел на остановке «Грин-парк», и, когда поднялся на эскалаторе в вестибюль, было без шестнадцати минут восемь.
Марджори стояла у киоска спиной к нему, просматривая «Лондонский детективный журнал». Под короткой белой меховой накидкой на ней было серое глянцевое платье с низким вырезом; жемчужное ожерелье матово поблескивало на розоватой коже. Они нерешительно смотрели друг на друга — атмосфера не располагала к публичной демонстрации чувств. Марджори протянула руку:
— Мы не опаздываем, Билл?
— Думаю, поспеем как раз вовремя. — Он понизил голос. — Хорошенько запомни: ты — Джой Теннент, а я — Лоренс Херст. Ты знаешь свою биографию и ознакомила меня со значительной частью моей. Думаешь, ты справишься?
Впервые Марджори выглядела спокойной и сдержанной, как подобает хорошей личной секретарше, каковой она и являлась.[12]
— Я справлюсь лучше, чем тебе кажется, — ответила она. — Если только ты не будешь делать глупости…
— Обещаю, что не буду. Ну, пошли.
Солнце светило еще достаточно ярко. Идя по Пикадилли, они миновали отель «Ритц» и свернули вправо на Сент-Джеймс-стрит.
— Черт бы побрал эту машинку! — внезапно выругался Билл.
— Твою пишущую машинку? — удивленно спросила Марджори. — Что с ней такое?
— Она принадлежала Лэрри. Вчера, перед выходом из «Уолдорфа», я открыл ее, чтобы убедиться, что она в порядке. Марджори, я готов поклясться, что это была обычная портативная машинка «Вулверин» с черными клавишами и белыми буквами!
— Ну?
— Сегодня утром мне было нужно выполнить ряд дел. Когда я вернулся в половине второго, то открыл машинку и сел печатать…
— Вот этого я и не понимаю. Что тебе понадобилось печатать?
