− Так он за этим и заходил?
− Наверное. Сказал, пришел попрощаться. Мол, долго не увидимся. Он часто пропадал в последнее время. Вот я и решил, что он в очередной раз решил поехать на Гоа за смыслом жизни.
Или в Шамбалу.
Как много мы не знаем о близких людях!
Я крутила конверт в руках. Шершавый, из индийской бумаги с вкраплениями листочков и засушенных цветов. Внушал страх.
− Может, вы вспомните, о чем говорили?
Марычев посмотрел с жалостью:
− О пророчествах. После вашего развода Олег помешался на этой теме. В любой компании муссировал…
− Странно. Со мной он всегда обходил эту тему стороной.
− Он не знал, верить вам или нет. Иногда с пеной у рта уверял, что вы, Кассандра, придумали свой дар. Но назавтра находил подтверждение вашим прогнозам и уверял меня в обратном.
− Алла знала?
− Все знали. Алла. Лена. То есть Ляля ваша. Деловые партнеры. Друзья. Сначала воспринимали как чудачество, потом как пунктик, с которым нужно мириться. У Олега была специальная тетрадка, куда он выписывал ваши пророчества. Графики чертил, диаграммы рисовал… Самое тяжелое началось, когда Олег узнал, что вы из больницы вышли… − Марычев запнулся.
− И больше не пью.
− Ну да. Олег тогда совсем помешался. Говорил о вас с ненавистью, словно вы виноваты в его женитьбе на Алле.
− Понимаю.
Я лихорадочно прокручивала события последних лет.
Странные звонки Олега, перепады в его настроении, ненависть Аллы, неприязнь Ляльки.
Все просто, черт возьми. И — сложно. Одно дело — винить в развалившемся браке спивающуюся жену. И совсем другое — когда сразу же после развода проблема исчезает. Невольный сакраментальный вопрос: кто виноват? И получается, что виноват-то ты — без тебя вон как все хорошо устроилось.
Я вскрыла конверт.
Привет, Каська! Ты читаешь это дурацкое письмо, значит, я умер. Правда, смешно? Надеюсь, ты смеешься, а не плачешь.
Можно, я побуду в твоем амплуа? Впрочем, какого черта я спрашиваю? Ведь я уже умер. Алла передаст тебе венок пророчеств. И в тот же вечер к тебе придут они. Что? Они уже приходили? Я так и думал. Будут уговаривать спасти мир. Все это ерунда, Каська, чушь. Нет никакого венка пророчеств, нет никакого Апокалипсиса. Ничего нет, раз нет нас с тобой. Какой смысл переживать из-за того, что может не произойти?
Я знаю, что ты согласилась из-за меня. Тебе интересно, как я умер. Неужели не поняла? Всегда предают близкие. Они и мостят дорогу, которая ведет в ад. Я в аду, Кася, и здесь очень жарко.
Плюс сорок в тени. Кормят плохо. Скучаю.
P.S. Забыл сказать, я тебя люблю.
Пока читала, Марычев внимательно следил.
− Понимаю, вопрос звучит глупо, но… Вы не знаете электронного адреса Олега?
Он тут же протянул мне бумажку: адрес и пароль.
− Вы знали?
− Не я. Ваш муж.
− Мой бывший муж.
− Да здравствует кризис! — весело сообщила Марга. — От клиентов отбоя нет. К тебе запись на два месяца вперед.
− Кризис-то при чем?
− Когда у человека кризис, он ищет волшебника.
− А кто у нас волшебник?!
− Ты!
— Справедливости ради, я не волшебник, я только учусь.
− Справедливость — машина, которая, стартовав, действует сама по себе. Так говорил Олег.
− Он ведь был у тебя в тот день?
− Догадалась или подсказал кто? — спросила беззлобно, словно сам факт интимных отношений с Олегом для нее уже не играл никакой роли. Махнула узкой рукой, прощаясь с прошлым. − Можешь не отвечать. Какая разница, откуда ты узнала? Приходил он. Чуть не убил. Еле успокоила. Узнал про твой роман с Димой и взбесился. Думал, я вас свела — в пику ему и Ляльке твоей.
Мне показалось, что я умираю. В который раз за последние дни?
− Ты и Диму знаешь, многостаночница?!
Она приняла заслуженный упрек. Пожалуй, впервые искреннем смутилась.
− Извини. Так получилось. Только ты не думай, что я с ним специально… Вообще про тебя не знала, когда с ним встречаться стала. Из-за амёбы все вышло. Увидела их как-то в торговом центре и завелась. Мужик, сама знаешь, упакованный, видный. С ней неплохо обходился. Меня зависть и взяла. Решила — уведу. Проследила, выяснила, познакомилась. Особого труда не составило. Да он и кочевряжиться не стал, мгновенно повелся.
