— Надо прекратить это, — согласился Моррис. — Джим Шерри рассказывал мне на днях, что, когда он добрался до валунов, примерно в шестнадцати милях от Мэнзиса, где, он знал, была вода, он застал там афганцев, которые стирали грязную одежду в одном из лучших водоемов. Он начал уговаривать их, пытаясь объяснить, что ведь они же могут взять воды в какой-нибудь сосуд и мыться где-нибудь в стороне. Но они подступили к нему целой толпой и увели к другому бочагу, где было так мало воды, что не хватило бы даже напоить лошадь. При нем не было оружия, иначе он не подчинился бы им. Потом они опять его окружили, грозили револьвером и швыряли в него камнями. Ему пришлось бежать. Он поскакал в Мэнзис, позвал нескольких ребят и вернулся с ними на то место. Но афганцев и след простыл.
Фриско сердито выругался.
— Хотел бы я видеть, как проклятый афганец отогнал бы меня от бочага или вздумал мыть ноги в той воде, которую я буду пить! — заявил он.
— С месяц тому назад один возчик приехал из Джералдтона, — заметил Сэм, набивая трубку. — И вот он рассказывал, что запруженная вода между Джералдтоном и Маллева вся загажена. Афганцы купали там своих верблюдов, а у них спины все в язвах от чесотки. Такая вонь, просто сил нет!
— Мы с Сэмом однажды попытались надуть их, — вмешался Тупая Кирка. — Мы стояли лагерем милях в пятидесяти от Финиша, но там поблизости был хороший бочаг. И когда мы увидели, что один из афганцев купает в нем своего верблюда, мы пожалели, что не можем выстрелить в него. Но у нас не было ружья. Тогда мы повесили на палке кусок соленой свинины над самым бочагом, и афганцы не могли пользоваться водой: им ведь религия не позволяет брать в рот то, чего коснулась свинья. Но вот появилось человек пять афганцев, а нас было только двое. Они грозились, что свяжут и застрелят любого старателя, которого поймают на таком деле.
— Черт! — воскликнул Фриско. — Неужели мы будем все это терпеть?
— Афганцы ужасно обнаглели, — сказал Янки Боттерол. — А кроме того, они придумали такой фокус: похищать верблюдов. Вот пропадет у кого-нибудь верблюд — является афганец и говорит: «Дай денег, я тебе отыщу верблюда». — «Ладно, — отвечает старатель, — если ты отыщешь моего верблюда, я дам тебе два фунта». — «Ну отдай пока деньги лавочнику, — говорит афганец, — а я пойду искать». Он уходит и через два часа уже приводит верблюда, так как он сам привязал его в зарослях.
— Верно, — сказал Динни. — Не так давно это было просто какое-то повальное бедствие — все верблюды вокруг Кулгарди начали пропадать. А афганцы за поимку требовали награды. Старатели, возвратившись из зарослей, рассказывали, что видели там множество привязанных верблюдов и очень этому дивились.
— Гарри Вернон остановился со своими верблюдами на Третьей Миле. На следующий день два из них исчезли. Он обшарил всю окрестность на тридцать миль вокруг. В солончаковых зарослях, возле Маунт-Берджесса, он встретил старателя, который сказал ему, что видел, как афганец вел двух верблюдов на водопой. Гарри пошел по их следу и нашел своих верблюдов. Они были живы и здоровы и стояли на привязи во дворе у афганцев. Те отказались вернуть верблюдов: один, мол, из них искусал теленка.
Они потребовали возмещения и с воинственными криками окружили Гарри, но теленка ему не показали. Гарри был безоружен. Афганцы пригрозили, что расправятся с ним, если он не заплатит, и они в самом деле могли это сделать, никто бы ничего не узнал. Тогда Гарри отдал им те несколько соверенов, которые были при нем, и они отпустили его. Вернули также и верблюдов, но Гарри говорит, что это в последний раз, когда он оказался в афганском лагере без оружия.
— Так что же будет? — спросил Фриско. — Предоставим афганцам хозяйничать на приисках?
— В Кулгарди организован Антиафганский комитет, — сказал Динни. — И он займется этим делом. Лавочники, конечно, против, потому что афганские погонщики верблюдов дешевле, чем белые. А возчики за нас. Они говорят, что афганцы вытесняют их с дорог. Мы, рабочие, должны покончить с засильем афганцев. Такие богачи, как Файза и Таг Магомет владеют земельной собственностью, они приобретают права на воду, и их рабы получают работу, а наши товарищи умирают с голоду. Просто возмутительно. Афганцы роют колодцы, чинят дороги, служат в полиции. Их хозяевам достаются все подряды, потому что они назначают самую низкую цену. Ведь они платят гроши за труд своих несчастных рабов.
