Нет, говорила себе Салли, не верится, чтобы они с Моррисом так скоро отряхнули от ног своих прах золотоносных полей. И она готова примириться с этим, приспособиться к жизни в таком месте, как Хэннан; но пусть Моррис поскорей уведет ее в свою палатку или построит домик, ведь он обещал. А пока — неужели он думает, что она так и будет сидеть сложа руки под этим навесом из ветвей? Нет, она станет помогать миссис Баггинс, как помогала миссис Фогарти. Чтобы ладить с людьми, нужно делить с ними их труды и заботы. У нее слишком много здравого смысла, говорила себе Салли, чтобы разыгрывать барыню перед миссис Баггинс.
Когда пришел Моррис с фонарем и пледами, которые он принес из лагеря, Салли уже спала, свернувшись клубочком на койке. Он повесил плед на веревке перед входом и разбудил жену, чтобы она разделась. Она сняла с себя платье и надела ночную рубашку, удивленная тем, что Моррис намерен спать вместе с ней на такой узкой кровати. Моррис тоже сбросил с себя одежду и лег возле нее под грязным серым одеялом.
Моррис давно уже спал, а Салли все еще лежала без сна, глядя сквозь просветы между ветками на далекие поблескивающие звезды.
Она была возмущена тем, что Моррис вел себя так недостойно. Он сразу схватил ее в объятия, хотя люди проходили в нескольких шагах от них. Она слышала их смешки и шутливые замечания по адресу Морриса, который улегся с курами, настолько явственно, как будто эти люди находились в той же комнате. Разве не унизительно для самого Морриса, что он поступил так грубо и сделал ее предметом вольных шуток?
Конечно, она тосковала по его ласкам, она надеялась забыть в его объятиях о всех взаимных обидах, о всех разногласиях. Их примирение в пути дало ей сладостное ощущение покоя и прочности их любви. Все это было теперь разрушено. А она-то надеялась, что, встретившись, они переживут вторично свой медовый месяц.
Когда-то, в первую пору влюбленности, Моррис был для нее божеством, она восхищалась им, все существо ее трепетало от каждого его прикосновения. В течение тех долгих месяцев, которые она провела одна в Южном Кресте, она тосковала по нему неутолимо и мучительно. Но это грубое сближение оскорбило ее. Он надругался над ее чувствами. Никогда больше, говорила себе Салли, не позволит она Моррису так злоупотреблять их отношениями.
Утром она решительно сказала:
— Я не стану жить в этой дыре, Моррис. Покажи мне свою палатку, и я там устроюсь.
— Ладно, — согласился Моррис, виновато опуская глаза, — но побудь здесь хоть день или два, пока я все приготовлю и перенесу палатку подальше в чащу.
За завтраком в общей столовой Салли дала Моррису понять, что вовсе не намерена исполнять его требования и держаться замкнуто и высокомерно. Она вступила в разговор со своими соседями, проявила живой интерес к местным новостям и сама сообщила то, что знала о походе в Лондондерри.
Потом она подошла к дверям кухни, чтобы поздороваться с миссис Баггинс и заверить ее, что спала хорошо и чувствует себя превосходно.
— Если я могу вам чем-нибудь помочь, — весело сказала Салли, — я с удовольствием это сделаю. Не привыкла я сидеть сложа руки. Да и хорошо бы чем-нибудь заняться, пока Морриса не будет дома.
Но у миссис Баггинс, как обычно, день начался с головной боли и дурного настроения. К предложению миссис Гауг она отнеслась подозрительно.
— Знайте свое дело, — сказала она кисло, — а я буду делать свое.
Салли невольно отступила перед ее недружелюбным взглядом.
— Вот видишь, — заметил Моррис, уводя Салли обратно в пристройку. — Я ведь предупреждал тебя, что не надо здесь навязываться людям. Миссис Баггинс неспособна понять, что ты стараешься сделать людям приятное и просто хочешь помочь ей.
— Она, наверно, очень дурная женщина, — сказала Салли, садясь на койку. — Что тут такого, если я хочу помочь ей?
Моррис улыбнулся:
— Она долго была единственной женщиной в Хэннане и теперь, вероятно, ревнует, потому что появилась другая. Говорят, она не гнушается обществом здешних кавалеров…
— Да что ты! — негодующе воскликнула Салли.
— Фриско говорит, что чем старше вино, тем крепче, а уж он в этих делах знает толк. — Моррис нахлобучил свою шляпу. — Однако мне некогда с тобой болтать, пора идти на участок, покопаться немного в земле.
