Вот оно — последнее напутствие, — думала Салли. Завершение всей жизни — жалкой, убогой жизни, которую они влачат в домах терпимости позади главной улицы. Девушка-японка была убита в драке. Все началось с того, что француз — хозяин трех японок-проституток, которых он держал в лачуге на одном из отдаленных приисков, — повысил плату за посещение этого Притона.
Друзья девушки перенесли ее тело в Кулгарди и похоронили по национальному обряду.
Но все эти зловещие события, говорившие о какой-то закулисной, полускрытой от взоров, стороне жизни и общества, проходили, не оставляя после себя глубокого следа. Будущее рудников и судьба города — вот что занимало все умы, и уныние росло. Немало состоятельных людей, привыкших проводить жаркие месяцы у моря, не поехало в этом году на побережье: одни боялись оставить свои дела, другие были стеснены в средствах.
Лора говорила, что Олф обещал поехать с ней к морю, но теперь раздумал, решил не уезжать из Калгурли; состояние дел на руднике беспокоило его. Ехать без Олфа Лора не пожелала и ограничилась тем, что отправила на два месяца на юг Эми.
Глядя на Боулдерский кряж, Салли нередко задумывалась над тем, какую власть имеют рудники над жизнью людей. Неясные контуры копров и надшахтных строений расплывались в знойном мареве. Салли смотрела на открытые выработки, сараи для машин, рудодробилки, приземистые конторские здания, крытые гофрированным железом, прилепившиеся к голой красной земле. Крез, Мидас, Железный Герцог, Гайнаулт, Калгурли, Австралия, Большой Боулдер, Объединенный, Упорный, Айвенго, Золотая Подкова, Лейк-Вью и Звезда. В них было что-то колдовское — в этих названиях. Это они создали Калгурли! Словно огромные допотопные чудовища, расползлись рудники по склону хребта; они зарываются под землю, выплевывают руду, дробят ее, крошат, добывают золото. Золото! Оно приносит богатство владельцам рудников и ничего не дает тем, кто глубоко под землей, в темных, тесных забоях, добывает его кайлом.
Просто удивительно! — думала Салли. В угоду этим рудникам выросли и раскинулись по равнине у подножия хребта город Калгурли и новый поселок Боулдер. Тонны золота выбрасывают рудники, на миллионы фунтов стерлингов. А те, кто своими руками добывает все это богатство, дающее людям неограниченную власть, — в каких роскошных зданиях должны бы они жить, в каких прекрасных городах! Но только лес копров да унылые покосившиеся лачуги указывали на то, что здесь, под землей, скрыты сокровища. Казалось, какой-то затравленный нуждой неудачник сколотил эти хибарки наспех, зная, что первый же ураган может смести их с лица земли, но надеясь на авось.
Рудники были центром, вокруг которого кипела жизнь города Калгурли. Существование тысяч людей зависело от той опасной, изнурительной работы, которая происходила под землей. Впрочем, добыча россыпного золота по-прежнему немало содействовала благосостоянию города. Право старателей на разработку россыпей давно уже стало поперек горла владельцам рудников, и, по мере того как слухи об истощении богатых руд в некоторых крупных рудниках становились все упорней, старателям все чаще приходилось выступать на защиту своих прав.
Когда приисковый инспектор Хейр вынес решение, что управляющий рудником Айвенго имел право запретить старателям столбить на отводе участки под россыпное золото, старатели созвали митинг протеста. Страх перед надвигающимся кризисом заставлял рудокопов и старателей особенно настороженно относиться ко всяким посягательствам на их старательские права.
Но с приближением рождественских праздников мрачные предчувствия были на время забыты. Все предвкушали наступление двух-трех веселых праздничных дней. По традиции, установившейся с первого празднования рождества в Кулгарди, население прииска из года в год веселилось в эти дни напропалую: устраивались большие спортивные состязания, в ресторанах все угощали друг друга, вино лилось рекой, и праздник заканчивался общественным балом, на котором плясали всю ночь напролет, а под утро выходили плясать на улицу.
Салли так захлопоталась, стряпая пироги, пудинги и прочие праздничные угощения на всех мужчин, столовавшихся у нее, что ей, казалось, и подумать некогда было ни о чем другом. И все же нет-нет, да и мелькнет беспокойная мысль: а что если в самом деле кризис обрушится на Калгурли? И что же это будет, если у старателей отнимут их права на россыпное золото?
