Девяносто третий год. Эрнани. Стихотворения - страница 233

---

Перейти на стр. ОК

---

Вой ветра слышится, и на лесной дороге

Дождь хлещет по лицу, и ночь полна тревоги.

Забрало опустив, объяты немотой,

Как призраки, они прошли перед толпой,

И гребни шлемов их над миром возвышались.

Но кто они? Зачем из мрака вдруг являлись?

И шла о них молва: они вершат свой суд

И, покарав порок, вновь скроются, уйдут,

Как сновидение, они неуловимы…

Наездник черный! Пешеход неутомимый!

Везде, где при огне сверкала сталь их лат,

Где появлялись вдруг, поставив наугад

Копье свое к стене, в углу укромном зала,

Везде, где тень их пред глазами возникала,

Там люди чувствовали ужас дальних стран,

Леса мерещились им, бурный океан

И смерть, бредущая на близком расстоянье

От тех, кто странствует. Казалось, что в дыханье

Их боевых коней таится шум лесов.

Один лишь ветер знал, где их очаг и кров.

Вот этот странник, не король ли он Бретани?

Бродил он по горам или в речном тумане?

Сражался с маврами иль племя покорил,

Чьи крики дикие тревожат сонный Нил?

Какой им город взят или спасен? Какое

Чудовище истреблено его рукою?

Не все их имена смыл времени поток:

Бернаром звался тот, другой себя нарек

Лаиром… В памяти все эти исполины

Будили отзвук битв в пустынях Палестины[507];

Барон неведомый был в Индии царем;

Знамена, рев трубы, великих схваток гром,

Сраженья, боги, властелины, эпопея

Всплывали в сумраке, над их мечами рея,

Напоминали о неведомых краях,

О дальних странах, о волшебных городах,

Сверкавших золотом, зарытых в мглу по пояс,

Напоминали Тир, Солим, Гелиополис…

Одни шли с севера, явились с юга те;

Была у каждого эмблема на щите,

Куда слетелись геральдические птицы.

Долг начертал их путь, не знающий границы.

Торжественна была их поступь, гул шагов

Сливался с вечностью, звуча во мгле веков;

Но из такой они пришли безбрежной дали,

Что часто ужас окружающим внушали,

И отсвет мрачных горизонтов на гербах

У смолкнувшей толпы будил невольный страх.

ПЕСНЯ КОРАБЕЛЬНЫХ МАСТЕРОВ

Перевод П. Антокольского

На боевой оснастке флота

Сверкает наша позолота.

Над прозеленью волн крутых

Разгуливает ветер шалый.

Природа с тенью свет смешала

В несчетных бликах золотых.

Шквал бешено и прихотливо

Ломает линию прилива.

Случайность на море царит.

Куда ни глянь — игра повсюду.

Подобен призрачному чуду

Наш раззолоченный бушприт.

Волна грозит ему изменой,

Но блещет золото надменно —

Изделье нашей мастерской.

Оно само мишень для молний,

Но взор вперяет, гнева полный,

В седой туман, в простор морской.

Король взимает дань двойную.

Султан, несчетных жен ревнуя,

Добычи новой не лишен, —

Сегодня на галдящем рынке

Рабынь скупил он по старинке,

Всех без разбора, нагишом.

Белы или чернее сажи

Красавицы на распродаже,

Все, из каких угодно стран,

Товаром станут окаянным.

Так входят в сделку с океаном

Работорговец и тиран.

У деспота и урагана,

У молнии и ятагана

Хозяйство исподволь растет.

Здесь отдыха ни у кого нет:

Шторм непрестанно волны гонит,

Царь подданных своих гнетет.

А мы любым владыкам служим,

Поем, трудясь над их оружьем.

Эмир, в глазах твоих свинец, —

Меж тем как в песне нашей честной,

Как в гнездышке, в листве древесной,

Трепещет маленький птенец.

Природа-мать спокойно дышит

И колыбель свою колышет

И пестует чужих детей.

Пусть наша песня дальше льется,

А в ней невольно отдается

И гул громов, и стон смертей.

Мы лавры с пальмами подарим

Владычественным государям, —

Но им не задержать зато

Ни звездного круговращенья,

Ни штормового возмущенья, —

Там не подвластно им ничто.

Богат цветеньем знойный полдень,

Он женской прелестью наполнен, —

Здесь вечный праздник, вечный смех,

Там от борзых бегут олени…

Но мир вблизи и в отдаленье

Ханжей отпугивает всех.

И если надобно султанам

Жить в опьяненье непрестанном,

Пускай выходят из игры

В разгар грехов, в цвету желаний.

Но есть в лесу у каждой лани

Темно-зеленых мхов ковры.

Любой подъем с пареньем связан.

Любой огонь затлеть обязан,

Могила ищет старика.

Над пляской волн, над пеньем бури,

Над зыбким зеркалом лазури

Ползут часы, летят века.

Красавицы ныряют в волны,

Хмельным броженьем, жженьем полный,

Мир очарован сам собой.

Сверкает море в лунных бликах.

Так отражен на смертных ликах

Небесный купол голубой.

На золотых бортах галерных

Ты шесть десятков весел мерных

Читать дальше

---

Перейти на стр. ОК

---