Нил Иванович, слушая Долгунова, широко открыл глаза, удивленно заглянул парторгу в лицо, но сейчас же опустил взгляд и задержался. Парторг обернулся к нему и заметил слезинки на его щеках и седеющих усах. Под пристальным взглядом парторга Нил Иванович сильнее покраснел, смущенно проговорил:
— Матвеич, торфинка заскочила в глаз, вот я и… отстал. Кажется… Да, да, вытащил ее! — Он махнул платком по лицу. — Теперь не режет, и слезы перестали течь. — Он резко выпрямился и проговорил громче: — Идем, Емельян Матвеич, на участок!
Они вышли из поселка, и Нил Иванович с душевным проникновением сказал:
— И я, Матвеич, подсчитывая проценты выработки, думал о славной советской женщине. Да и всегда, признаюсь, думал… Хорошо ты, Емельян Матвеич, сказал о ней!
Проходя мимо сада, Павлов замедлил шаги, подумал и повернул к воротам. Сад был пуст. Вершины деревьев тихо шумели, сбрасывая пожелтелые и розоватые листья. Шелестя и вертясь в сизом воздухе, они падали на дорожки и скользили по ним, гонимые прохладным ветром.
Павлов только что вернулся из двухнедельной командировки. Несмотря на то что не спал в вагоне, он чувствовал себя бодро, и ему не хотелось идти домой. Он смотрел на падающие с берез и осин листья, сверкавшие цветом меди, и думал об Ольге. «А не сесть ли мне в вагончик? — сказал он как-то неуверенно и тотчас ответил себе: — Нет, она, наверно, уже в поле, на работе, ей не до меня». И, думая о девушке, попытался представить ее себе. Видел черные, блестящие глаза, немножко лукавые и ласковые, темные волосы, стройную фигуру в синем комбинезоне.
Павлов так замечтался, что не заметил, как в сад вошли ребятишки и уселись на скамейки, окружающие полукольцом памятник Ленину, как подошел Долгунов и остановился около него, — видел в мыслях одну Ольгу. Долгунов сел на скамейку и обратился к Павлову:
— Почиваете, товарищ лейтенант?
Павлов вскинул голову и, увидев парторга, обрадовался.
— Простите, Емельян Матвеевич, что не заметил вас. Здравствуйте! — Он протянул руку парторгу, смотревшему — на него с ласковой и доброй улыбкой. — Немножко задумался, вот и… А вы, Емельян Матвеевич, как попали сюда?
— «Думы, мои думы, горе мне с вами! Что стоите поперек смутными рядами?» — произнес стихи Шевченко Долгунов, глядя на Павлова. — Как попал? Приехал на партийный актив. Шел в клуб, но, заметив вас, завернул… а вы уж перестали и узнавать болотников!
— Вы все шутите, Емельян Матвеевич.
— Что унывать-то? Наши войска далеко шагнули в Пруссию.
— Мне говорили, что вы всегда были большим оптимистом, — проговорил Павлов.
— Кто это распускает обо мне такие вздорные слухи? — спросил Долгунов.
— Секрет! — ответил шутливым тоном Павлов.
— Да, скажите, если это не тайна, кем оказался Аржанов? Помните, он работал техником у нас на участке и сбежал.
— Приземлился.
— Не понимаю… Что это значит?
— Очень просто. Он арестован. А вместе с ним и его вдохновители.
— Аржанов был не один у нас на участке? — удивился Долгунов.
— Целая шайка была. Работали по указаниям немецкой разведки. Неплохо законспирировались в волдыринской компании. Обычная шпионско-диверсантская история.
Долгунов поднялся и протянул руку.
— Мне надо на актив…
Павлов пожал руку парторгу. Ему хотелось спросить у него о Тарутиной: приехала она на актив или осталась на участке? Здорова ли она? Он не решился спросить об этом.
В парке стало шумно. По сизому небу плыли дымчатые облака. От земли пахло сыростью и прелью. Деревья глухо шумели вершинами, сбрасывая мертвые листья. По улице, мимо сада, прошла грузовая машина с женщинами, они пели.
* * *
С раннего утра в поселке началась обычная суета, торфяницы собирались к отъезду в родные села и деревни. В воздухе было холодно. На пожухлой траве лежала серая, как жемчуг, изморозь. Лужи на улице были подернуты первым ледком. Он стеклянно блестел и хрустел под ногами прохожих.
На середине озера, в коричневатой зеркальной воде, от которой поднимался бледный жидкий пар, кувыркались утки. Деревья — осины, березы и липы — стояли скучными и притихшими. На бескрайних торфяных полях было пустынно. Над ними висели тяжелые серые облака. В бараках топились печи, и дым ровными мутно-желтыми столбами поднимался кверху, таял в утреннем холодном воздухе. У конторы участка стоял паровоз с длинным составом товарных вагонов. По улице шли толпами девушки: одни — с чемоданами, с огромными узлами, свертками — к поезду, другие — с лопатами, цапками, матрасами, топорами — к инвентарному складу. У склада образовалась очередь. Вещи принимали кладовщики.
