Раньше он не обижался.
– Она умная, красивая, утонченная девушка. Я себя идиотом рядом с ней чувствую.
– И как давно ты за ней ухаживаешь?
– Месяц и два дня, – сказал он с ходу.
Я не поверил.
– Месяц и два дня? И у тебя уже нет денег? И у вас даже еще не было секса?
У меня просто это не вязалось в голове. Одно с другим. Потраченные деньги и только разговоры.
– А на что ты деньги тратишь? Научи.
– Билеты в театр. На футбол.
– И всё? – Я не поверил.
– Нет, не всё. Но знаешь, сколько два лучших билета стоят в Большой? Или в Мариинку? Плюс самолет, бизнес-классом.
Он сказал, я не поверил.
– А ты кто?
– В каком смысле?
– Ну, кто ты? Жил-был художник один и на все деньги купил целое море цветов? Или миллионер-инкогнито? Она знает, что ты не олигарх?
– Знает, – сказал он. – Она у меня дома была.
– О! – еще раз произнес я.
И замолчал. Надолго. Минут на пять.
– В принципе, без секса даже лучше. Первые пару месяцев. Каждое прикосновение начинает с ума сводить. Зато потом…
– Секс у меня есть, – сказал он. – Хороший.
Я отпрянул. Потому что удивился. Очень.
– Но не с ней?
– Нет. С уборщицей.
Я вдруг понял, что совсем его не знаю.
– С уборщицей…
– Я в офис раньше других прихожу. Она в кабинет ко мне часов в восемь заходит. Заходила… Теперь раньше, в половину восьмого. Киргизка, очень красивая, просто нереально насколько.
– У вас как в «Газпроме», – сказал я от растерянности. – Уборщицы-красавицы.
– Не, у нас проще, – сказал он. – Она пешком, не на джипе. И сумочка совсем обычная, с рынка.
– Так купи.
Антон посмотрел на меня с таким странным выражениям лица, что я немедленно махнул официанту. Чтобы он принес ему еще вина. И мне заодно.
– Я вот не знаю, надо ей что-то купить или нет.
– Конечно, надо, – сказал я. – На эту бабки пачками швыряешь, а этой только карамельки?
– Понимаешь, – сказал он, – мне не жалко. Просто это пошло будет, богатый мужик, начальник и бедная приезжая девушка. Вот возьмет она деньги, потом от кого-то еще возьмет – и чем всё для нее закончится?
– Вы целуетесь? – спросил я.
Он покраснел:
– Не скажу.
– Ну, ты даешь. Ты же шизоид натуральный. Придумал себе две личности, разделив по максимуму. И как у вас первый раз было?
– Да как-то просто, – сказал он. – Я за столом сидел, она наклонилась – пыль протереть. Прикоснулась – не знаю, случайно или нет. У меня давно никого не было, ну и понеслось. Но ей самой хотелось, никакого насилия.
Тут мне в голову пришла мысль.
– Ты с Гидрометцентром не спишь, чтобы у них ничего общего не было? Просто оттягиваешь?
Антон молчал.
– Я бы сумочку купил. И цветы. Сказал бы, что женюсь на другой, но что ее с радостью буду всегда вспоминать.
– Вообще-то я совета не спрашивал, – сказал он. Но не зло. Спокойно.
– Да я и не советую. Себя представил на твоем месте.
Правда представил. Красивая девушка и еще одна красивая девушка.
Потом вспомнил учебник геометрии.
– Параллельные прямые не пересекаются.
Он невесело усмехнулся.
– Что, если узнает? Твой Гидрометцентр.
– Не узнает, – сказал он.
– Не узнает, – согласился я.
Мы снова помолчали.
– Я вот что подумал. Ты же ведь просто наслаждаешься ситуацией. У тебя два совершенно необычных романа.
– Угу, – кивнул Антон.
– Но это ведь ненадолго. Ты и там, и там к черте подошел. Надо новый этап начинать. Готов?
– Готов.
Через полгода он женился. На Серафиме.
Перед свадьбой мы сидели в караоке. Орали, дурачились.
– Есть вопрос, – сказал я.
– Подарил. – Он сразу догадался.
– Сумочку?
– Нет.
– А что?
– Духи. Духи и новый телефон. И попросил, чтобы она при мне внесла меня в «черный список».
Я удивился.
– Ты что, ей свой номер дал?
– Нет. Просто имя.
Я смотрел на него, смотрел.
– Ты кем хотел в детстве стать?
– Не помню, – сказал он.
И пошел петь. Опять выбрал «Самый лучший день».
Он мне соврал. Мама в детстве водила его в театральный кружок. Но он в итоге закончил финансовую академию.
Я хотел быть космонавтом. А потом генсеком, после Брежнева. Поэтому сначала спел «Траву у дома». А затем про Ленина, партию и комсомол.
Потом я хотел спеть для ведущих прогноза погоды. «Полгода плохая погода».
Антон не разрешил.
Но я не обиделся.
