– Сука, – сказал он. – Убью.
Он подошел к другу. Опустил покрасневшее лицо к его голове и спросил, эмоционально так:
– Ты кто такой?!
«Пятый этаж, – подумал друг. – Если рвануть на балкон и прыгнуть в снег, есть шанс. Но если сломаю ногу, шанса уже нет».
Мужик перекрывал путь к входной двери. И отчетливо багровел.
«Думай, – сказал себе друг. – Быстрее думай».
– Ты хочешь узнать, кто я? – сказал он развязно. – Да?
Тот кивнул. Нехорошо так кивнул.
– А я тебе скажу, кто ты!
Друг отступил на шаг и демонстративно показал на того пальцем.
– Ты конченый негодяй!
Мужик офигел. Девушка тоже.
– Ты мерзавец!
По широкой дуге, немыслимо широкой для крошечной квартиры, друг подошел к девушке.
– Она тебя любит! Она страдает! Она ждет тебя в первом часу ночи, а ты приходишь и оскорбляешь ее!
– Ты кто? – спросил мужик, пытаясь понять, что происходит. – Кто он?
– Я ее одноклассник.
Другу было за сорок, девушке не больше тридцати.
– Я увидел ее, идущей ночью в гараж, чтобы принести для тебя огурцы и помидоры, которые ты так любишь есть! Я остановился и помог ей донести для тебя эти банки! – Он шагнул на кухню. Взял банку со стола. – Посмотри на них и вспомни, как она тебя любит! Как она солила их для тебя. А ты… Ты оскорбил любящее сердце! Обидел невинную девушку и назвал ее таким словом.
Девушка заревела. Может быть, сказывался стресс. В любом случае это было вовремя.
– Ты что? – растерялся мужик, уже немного виновато. – Не надо…
Друг стоял в коридоре и старался вдеть ногу в ботинок, но только чтобы не нагнуться. Даже не попытался завязать шнурки.
– Ты куда? – спросил мужик. – Подожди.
Друг улыбнулся, качая головой.
– Нет! – Он поднял указательный палец. – Сегодня нет. Не хочу сегодня пить с тобой даже чай. Но завтра я вернусь, поздравить одноклассницу с днем рождения. И мы выпьем с тобой много водки и всё обсудим. Но сегодня я не буду, потому что ты ее обидел. Проси прощения у нее. – И вышел. Быстро, но вроде бы как не спеша, с достоинством. Прошел один этаж и побежал.
– А если бы он тебя ударил? – спросил я. – Не послушал и начал бы бить?
– Наверное, убил бы, братик, – сказал он. – Такая морда. Кулаки. – И поднял обе руки с руля, показывая.
– Веселый конец истории, – подытожил я.
– Конец? – переспросил он и засмеялся.
– Нет? – спросил я.
– Нет! – сказал он. – Не конец.
Я разглядывал его, не веря.
– Ты что, вернулся на следующий день?
Он не вернулся. Через несколько дней он шел к своей машине через станционную площадь и почувствовал на себе чей-то взгляд.
Прямо на него ехал милицейский патруль. Рядом с водителем сидел сержант. Огромный, красномордый. Он смотрел на моего друга, вытаращив глаза.
– И что? – поинтересовался я. – Чем всё кончилось?
– Ничем, – ответил он. – Я посмотрел мимо. Потому что я его не узнал. Никогда не видел.
Мы ехали и молчали. Потом я спросил:
– Красивая девушка была?
Он оживился.
– Такая редкая красавица. Таких на улице не встретишь. Даже не знаю, что их связывало.
– Да… – протянул я и повторил, не зная, что добавить. – Да, брат…
– Смех и радость мы приносим людям, – сказал он.
Леша стал писать стихи. Я сам писал, в минуты роковые. Потом всё оборвалось так же стремительно как и началось. Стихи можно писать только когда тебе неспокойно. Как только в жизни воцаряется покой, сразу переходишь на прозу.
Но Леша меня этим признанием удивил. Когда мы виделись последний раз, он был мрачен и напряжен. Затянувшаяся ссора с бывшей, очередной нелепый шаг в бизнесе, продажа квартиры – чтобы появившиеся деньги вложить в новый неоправданно рисковый проект. Он приходил советоваться, кивал, соглашаясь с доводами, и поступал наперекор. Чтобы потом прийти и опять просить совета.
И вдруг он меня окликнул в метро. Веселый и радостный, как много лет назад.
– Друг мой, – сказал я. – Ты так чудесно выглядишь. Молодчик. Как ты?
Он заулыбался еще шире.
– У меня всё хорошо, – сообщил он. – Пошел учиться, на платное.
– А работа? – спросил я. – И где ты живешь?
– По работе есть пока сложности, буду преодолевать.
– На личном фронте как?
Как-то так получалось, что спрашивал только я. Но ему нравился мой интерес к его делам.
