А карман ей был просто необходим, ведь в нем находилось множество драгоценностей, вроде двух осколков зеркальца, расчески с поломанными зубьями, пяти круглых камешков, а отдельно, в спичечной коробке, хранилось несколько стеклянных бусинок и одна янтарная горошина. Жужу очень нужен, просто необходим карман.
— Жужу!
— Э-эй, Жужуна-а-а!!
Жужу перепрыгивала через изгородь, хватала меня за руку, и мы бежали.
Вначале мне трудно было бегать босиком. Я поднимался на цыпочки, ступал на пятки — кололо. То и дело хотелось остановиться, провести ладошкой по голой подошве... Но не было времени — Жужуна увлекала меня за собой то через двор в поле, то на виноградник, то через улочку к зеленой поляне…
Жужу знала, где росли самые вкусные груши, где больше всего грибов, где самая спелая ежевика; ее не трогали самые злые соседские псы и не бодали остророгие коровы.
— Жужу, постой! Тебя оцарапает ежевика! — кричал я, не решаясь подойти ближе. — Оставь, Жужу!
Но ее не царапала ежевика.
— Жужу, для чего нам столько грибов, ты исколешь ноги!
Но Жужу не кололи колючки.
— Постой, не лезь на дерево! Ветер! Упадешь, Жужу!
Где там! Вот она вскарабкалась почти на самую верхушку. Ветер раскачивает тонкие ветви, а с ними и Жужу.
— Жужу, ветка... ветка сейчас надломится! Умоляю, спустись, Жужу, потом сорвешь...
А Жужу карабкается еще выше.
— Жужу-у! — надрываюсь я.
Качается ветка, Жужу бросает из стороны в сторону, а она не торопясь срывает груши. Одну, вторую, третью... Вдруг ветка изогнулась дугой.
— Жужу, довольно. Я совсем не люблю эти груши.
Жужу улыбается и срывает самую спелую грушу на макушке дерева и кладет в большой красный карман.
Я бегаю вокруг дерева, прыгаю, размахиваю руками и кричу до хрипоты:
— Жужу, не хочу я груш, клянусь, не хочу! Спускайся, Жужу!
Смеясь, она спускается.
— Почему ты не слушаешься меня?
Жужу сует мне грушу, хватает за руку, и мы бежим по поляне, по ногам хлещут лютики, царапает трава, осыпаются головки одуванчиков.
Внезапно я приседаю от боли.
— О-о-й! Укусила! Укусила пчела-а-а!
Жужу тащит меня назад, к груше.
Я сажусь в тени. Жужу положила мою ногу на свои колени и маленькими тонкими пальцами осторожно выдавила жало. Потом, пожевав грушевый листок, заботливо приложила его к месту укуса.
Нога у меня вспухла, но боль уменьшилась. Высыхают слезы. Тогда я начинаю рассказывать...
Здесь деревня, здесь дует ветер и поднимается пыль, здесь очень много колючек и тонких веток, которые могут подломиться... Здесь неожиданно, когда беззаботно бегаешь по полям, вдруг набрасывается злая пчела. Разве это жизнь?
Зато в городе...
О, Жужу очень любит слушать мои рассказы о городе!
...В городе я сам вожу настоящий трамвай со звоночком, на пятый этаж взбираюсь по водосточной трубе, ночью сплю на крыше огромного дома, а однажды в цирке я спрятался под стулом и, когда все ушли, сам прошел по канату. Прошел, и не упал.
Жужу всегда слушает, опустив голову и задумчиво перебирая в кармане разноцветные стеклышки. Смотрит исподлобья и одобрительно сверкает своими черными блестящими глазами. Но не поймешь, верит Жужу рассказу или нет: когда соглашается — она закрывает глаза, когда не верит — тоже закрывает. Кончики ресниц у нее опалены солнцем.
— Жужу!
Она внимательно слушает.
— Жужу, а ты была в большом городе?
Жужу покраснела, смутилась.
Она никогда не была в большом городе.
— Жужу, поедем к нам в город?
Девочка опустила голову. Видны только ресницы.
— Поедем! Наш дом стоит на холме, весь город как на ладони! Мы будем смотреть на него с балкона днем и ночью! Днем и ночью! Он хорош и днем, но нужно видеть его ночью! И кино совсем рядом. Потом пойдем в цирк. Ты знаешь, какой у нас цирк? Поедем, Жужу, в город! Ты не бойся, я буду водить тебя за руку, нам будет очень хорошо. На перекрестке я переведу тебя. Ничего не бойся! Я всегда буду рядом... Там множество магазинов, в них все можно купить. Ты любишь сладкое? А на большую куклу хочешь посмотреть? Там много разноцветных материй... Я куплю тебе на целое платье, столько, что хватит и на рукава и на большой карман и еще останется. Ты будешь в нем, как бабочка.
