— Обыкновенное любопытство одинокого старика, который уже почти четверть века ведет растительное существование в этом земном, черт бы его побрал, раю. Оно вовсе не бескорыстно — во-первых, если мы заключим пари, я выиграю деньги, во-вторых, получу подтверждение одной своей теории. Увы, это не изменит моего скептического отношения к двуногим сородичам.
Яхта принадлежала какому-то голливудскому красавчику, чьи фотографии украшали салон, обставленный, как грим-уборная снимающегося вестерна. Я снял со стены и примерил перед большим зеркалом головной убор индейского вождя племени чероки, пришедшего выкурить с бывшим врагом трубку мира.
У меня был очень жалкий и растерянный вид.
— Голливуд испортил наши вкусы и представления о жизни, — заметил выглядывавший из-за моей спины доктор. — Похоже, целые поколения поверили в сказку о том, что жизнь имеет счастливый конец.
— Я тоже в это верю, доктор. — Я снял головной убор и вернул его на прежнее место. — А вы, разумеется, не верите.
Доктор рассмеялся.
— Хотел бы, да что-то не получается. Слишком много перед глазами живых примеров. Взгляните туда. Это не она?
То была Полина. Она надела сиреневое платье с разрезом. Узкая черная маска делала ее лицо еще более юным и волнующе прекрасным. Я понял, что на доктора она произвела большое впечатление.
— Жаль, что мы с вами не догадались надеть маски. Куда же вы? Ведь мы договорились, что вы не станете применять силу!
Я уже не слышал его. Я подскочил к Полине, схватил ее за руку и потащил на палубу. Она и не думала сопротивляться.
— Я так и знала, что встречу тебя здесь, Голубой Метис.
— Что ты затеяла? Почему сбежала?
Она сняла маску и посмотрела мне в глаза.
— Так надо, Метис. Ты сам это знаешь.
— Ты нашла себе кого-то? Потаскушка. Лев был прав, когда говорил, что за тобой нужен глаз да глаз…
Я осекся, увидев крошечные слезинки в уголках ее сильно накрашенных глаз.
— Он всегда прав, и я очень скучаю по нему.
Она быстро отвернулась и стала смотреть в темно-синюю бездну океана.
— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — спросил я, беря Полину за обе руки. — Я не хотел бы потерять тебя.
— Ты не потеряешь меня — не бойся. Ты… Я всегда хотела иметь брата.
— Я не гожусь на эту роль.
Мои руки бессильно упали. Она схватила их и прижала к своим щекам.
— Так нам обоим будет лучше, Голубой Метис. Помнишь, как было хорошо, когда Макс был в Италии?
— Но это только потому, что мы жили в предвкушении счастья, — возразил я.
— Может быть, но… — Она вздохнула. — Все равно тогда было лучше, чем потом.
Она положила голову мне на грудь и замолчала. Мы стояли овеваемые легким свежим ветерком. Странное дело, в тот момент я не хотел Полину, хотя до недавнего времени даже прикосновение ее руки вызывало во мне желание.
— А если я исправлюсь, — тихо сказал я и осторожно погладил ее по мягким душистым волосам…
— Не надо. Оставайся таким, какой ты есть. Я тоже останусь, какая я есть. Зачем портить друг другу жизнь?
— Вот вы где! — Доктор протянул руку Полине. — Я друг вашего… друга. Пойдемте, я представлю вас владельцу яхты мистеру Бэртоломью, Алэну Бэртоломью.
Я весь вечер наблюдал за Полиной, которая пользовалась явным успехом у мужчин. Я видел, как она перекочевывала из одних объятий в другие, и хотя все это происходило под добрую старомодную музыку Штрауса и Фримля и выглядело более чем пристойно, меня терзала ревность. В какой-то момент мне даже показалось, что я смог бы убить ее.
— Выпейте и расслабьтесь. — Доктор протянул мне высокий стакан, в котором плавали кусочки фруктов. — Вы напоминаете мне оперного Отелло без грима. Я же предупредил вас — никаких выяснений отношений. Она не изъявила желание вернуться домой?
— Я не спросил ее об этом. Зачем? Я не хочу, чтобы она снова стала наложницей этого индюка.
— Вы же сказали, что его зовут Львом.
— Какая разница? — Я пожал плечами и залпом выпил сладкую бурду, пахнущую ванилью и бананами. — Моя женщина должна принадлежать мне одному и никому больше.
— Тогда вам не стоит возвращаться домой.
Доктор сел на стул рядом и обнял меня за плечи.
— А как же наше пари?
— Черт с ним. Можем заключить другое. Хотите, чтоб я вам помог?
