— Я вижу, что в вашей жизни не было по-настоящему любимой женщины, бедненький, — печально произнесла Милли и задумчиво, оценивающе и странно посмотрела на меня.
— Вы правы, — почему-то напрягся и покраснел я, а потом смело произнёс. — Собственно, понятно почему. Достойные меня женщины так редки и очень нечасто попадаются на моём пути.
— А может быть вы их недостойны?
— Может быть, может быть…
— А вы знаете, что любить можно только один раз?
— С этим я не согласен.
— А вот зря, совсем зря, — девушка подошла к полке и, взяв с неё какой-то бытовой прибор, стала задумчиво вертеть его в своих тонких, изящных и длинных пальчиках.
— Вообще-то, как мне кажется, я всё-таки любил в прошлой жизни двух женщин, — неуверенно произнёс я.
— Глупенький, это не была любовь. Так себе, всего лишь внутреннее влечение, какая-то непонятная тяга, основанная на страсти, сексе и привычке. Не более того, — Милли насмешливо, янтарно и ясно посмотрела на меня, потом решительно положила загадочный механизм обратно на полку. — Что за дрянь? Как без неё обходились наши мамы, бабушки и прабабушки на протяжении тысячелетий?
— Ну, когда-то человек обходился и без колеса, и без лука, и без лодки и даже без ложки, а тем более без вилки. Но это не значит, что они были ему не нужны, — несмело возразил я.
— Да, возможно вы правы, но вернёмся к теме любви, — решительно заявила Милли и стала оглядывать торговый зал в поисках чего-то.
— Вернёмся. С удовольствием. Вам что-то нужно? Что вы ищите? — робко спросил я.
— Да, мне необходимо сходить в дамскую комнату, — загадочно, но чуть виновато улыбнулась Милли. — Она здесь есть?
Я почему-то был поражён и слегка разочарован. Вернее, не слегка! Такое волшебное существо передо мною, и какая-то банальная дамская комната, а проще — туалет!? Милли на унитазе! Этот образ решительно не укладывался в моей голове!
— А что вы хотите, — усмехнулась девушка. — Физиология — главная ипостась человеческой сущности. Какая может быть любовь, когда у вас в животе что-то бродит, урчит, бурлит и бурчит, и вам невыносимо хочется пукать, писать, или даже просто срать?!
— Ну, что же вы такое говорите?! Ужас!
— Это отнюдь не ужас! Это то, что является основой и предвестником всего! И, вообще, давайте относиться к проблеме спокойно, без истерик и крайне философски, — рассмеялась моя собеседница, обнажив идеально ровные и белоснежные зубы.
— Да, вы правы, — ещё более покраснел я. — Наверное, интересующее вас заведение где-нибудь поблизости имеется. Подойдите вон к той даме в униформе и задайте ей соответствующий вопрос.
— Спасибо за совет, я им воспользуюсь. Оставайтесь, пожалуйста, на этом месте. Хорошо?
— Да, конечно, — охотно поддержал я эту идею. — Но ответьте мне всё-таки на самый главный вопрос.
— Какой?
— Чем отличается любовь настоящая от ненастоящей?
— Ответ мой будет очень прост, — усмехнулась Милли. — Если вы по каким-то независящим или зависящим от вас причинам были вынуждены расстаться с любимым человеком, то в случае, если вы тепло и светло вспоминаете о нём всю свою оставшуюся жизнь и отчаянно жалеете о расставании, — это и будет самая настоящая любовь навсегда!
— Так просто?
— Да, всё сложное, как известно, очень просто, — слегка задумчиво произнесла девушка. — Сколько времени вы вспоминали о тех двоих ваших возлюбленных?
— Сколько времени? — напрягся и сосредоточился я. — Об одной вспоминал пол года, о другой — долгих пять лет. А потом, как отрезало…
— То-то… Ладно, — иронично усмехнулась Милли, и неожиданно слегка коснулась моей щеки своей нежной и изящной ручкой. — Я пошла, ждите меня здесь.
— Конечно, конечно! — пробормотал я.
Девушка грациозно развернулась и, постукивая каблуками и плавно покачивая великолепными бёдрами, направилась к даме из обслуживающего персонала. Все мужчины, оказавшиеся с ней рядом, зачарованно, ошалело, ошеломлённо, вожделённо и восхищённо провожали Милли глазами. Да, произведение искусства, а не женщина. Боже, как, однако, хороша! Нет, не просто хороша, а прекрасна, абсолютно неподражаема и совершенна! Что за чудо такое спустилось явно с Небес!?
