— Тхюи, крошка моя, ты, кажется, уже повеселела? — заботливо спросил Дорис, оторвав Тхюи от ее мыслей.
— Да, теперь мне совсем хорошо! — живо отозвалась Тхюи и кокетливо добавила: — Рядом с вами, господин майор, нельзя долго оставаться грустной, даже если на то есть причины, — сказала она, водя рюмкой по столику, а перед глазами стоял Кхиет. Лучше бы не было этой сегодняшней встречи! О небо, дай ей силы вынести все это!
У Дориса радостно заблестели глаза, он восторженно зааплодировал:
— Браво, Тхюи! Ты очень изысканно выразила свою мысль по-английски, прямо как настоящая леди! Ты делаешь большие успехи!
— Мне хотелось бы еще лучше овладеть английским языком, но, к сожалению, у меня нет для этого возможностей, господин майор!
К такому неожиданному психологическому ходу Дорис не был готов. Он удивленно спросил:
— Но почему же? Разве ты не посещаешь курсы английского языка?
— Я ходила на курсы, но мне осталось всего лишь несколько занятий, а потом придется бросить, потому что хозяйка приказывает мне работать в баре сверхурочно.
Дорис молча, внимательно слушал Тхюи, ее тихий, мелодичный голос ласкал слух. Он поймал себя на том, что не мог прожить и недели, не слыша ее голоса, ее смеха, не видя ее лица. Видеть ее, слышать ее стало для него потребностью. Он ничего не мог с собой поделать — Тхюи безраздельно владела его сердцем, она была ему необходима. Когда он был еще в Америке и речь заходила о Вьетнаме, Дорис обычно прикидывал в уме, какой доход может принести добыча олова, каучука или какого-нибудь другого стратегического сырья, но ему никогда не приходило в голову, что в этой далекой стране он встретит девушку такой необыкновенной красоты и что она завладеет его сердцем…
— Может, я смогу помочь тебе? — задумчиво спросил Дорис, машинально теребя кожаную сумочку Тхюи.
— Каким образом, господин майор?
— Я переговорю с мадам Джиной, и ты будешь заниматься английским языком каждый день, отлучаясь на время занятий из бара, или вообще будешь приходить в бар тогда, когда тебя это устраивает. Все расходы я возьму на себя, я возмещу мадам Джине все убытки.
Дорис сказал это без всякой рисовки, как будто речь шла о совсем пустячном и давно решенном деле.
Тхюи не предполагала, что с такой легкостью добьется успеха. Даже тетушка Ти не надеялась на это. Ведь добиться какой-нибудь уступки от мадам Джины можно было только с помощью Дориса. Он был и средством для достижения цели и самой целью. Всего лишь несколько дней назад выполнение задания, которое получила Тхюи, казалось ей делом очень сложным. Тетушка Ти продумала все способы, с помощью которых можно было добиться желаемых результатов, взвесила все возможности. И вот…
— А это не слишком затруднит вас, господин майор? — Тхюи отпила глоток оранжада. Ей хотелось скрыть свою растерянность и вместе с тем показать, как она тронута отзывчивостью Дориса.
— Нет, ничуть не затруднит. Если ты будешь продолжать учебу, мне это доставит лишь радость. Такая красивая девушка должна уметь свободно говорить по-английски. Более того, ты должна уметь изъясняться на нескольких иностранных языках. Английский язык стал теперь общеупотребительным в вашей стране, так что ты совершенно права: надо овладеть им. — И Дорис медленно заговорил по-вьетнамски: — Каждому порядочному мужчине хотелось бы, чтобы у его избранницы были хорошие манеры, чтобы она держалась скромно и учтиво в обществе, привлекала бы своей обходительностью и обаянием, умела бы вести хозяйство, была бы искусной кулинаркой. Ты никогда не думала об этом?
Тхюи отрицательно покачала головой.
— Никогда и ни от кого я не слыхала ничего подобного, господин майор.
— Значит, я заговорил об этом как раз вовремя, — Дорис придвинул свой стул поближе к стулу Тхюи. — Ну-ка, скажи все это по-английски…
— Каждому порядочному мужчине хотелось бы… — Тхюи старательно выговаривала английские слова, — …чтобы его избранница… — Тхюи внимательно следила за своим произношением, — …имела хорошие манеры, держалась скромно и приветливо в обществе…
Тхюи перевела на английский все, что сказал Дорис. Сейчас она показалась Дорису еще прелестнее. Она говорила по-английски с такими же мягкими, певучими интонациями, как и по-вьетнамски. Ее ровные, ослепительно белые зубки — такие он видел только у вьетнамок — влажно блестели, а губы энергично двигались, осиливая произношение английских слов. Дорис вдруг подумал, что затруднился бы дать точное определение чувству, которое влекло его к Тхюи: это не просто легкое, быстро проходящее увлечение, это что-то гораздо более значительное, созревшее где-то в тайниках его души.
