А тем более женщина? Предусмотрел ли король и это?
— Если вы признаете право короля менять порядок наследования и откажетесь от необоснованных притязаний на престол, Его Величество позволит вам вернуться ко двору, возвысит и подтвердит ваш неотъемлемый титул сестры короля.
Что? Стать еще одной Анной Клевской? Такой же, как и она, — неудобной женщиной, выброшенной вон? Нет, меня так просто не согнешь!
— Скажите вашему господину, пусть передаст королю, что, покуда жива моя сестра Мария, у меня нет претензий, от которых я могла бы отказаться. И что она — не «претендентка». Она — наследница по завещанию моего отца! И еще скажите, я никогда не одобрю решения, которое идет вразрез с последней волей покойного короля, одобренной парламентом и имеющей силу закона! Я не покорюсь ничему противозаконному — и помогай мне в этом Господь!
Конечно, я понимала ужасный выбор, который стоит перед Эдуардом — и передо мной. Он не мог исключить Марию из числа наследников, не исключая и меня, — браки обеих наших матерей признали недействительными король, церковь и государство. Однако меня, именно меня, должен был бы предпочесть Эдуард! И Нортемберленд тоже: протестантку, у которой он всегда благоволил и которая была дружна с его сыном Робином, мало того, эта дружба может возобновиться…
Шестеренка в шестеренке, заговор в заговоре…
Когда Эдуард умрет, Нортемберленду придется доигрывать королевскую игру, но уже с собственными козырями. Может быть, он хочет, чтобы король устранил Марию, с тем, чтобы после его смерти втолкнуть на это место меня как истинную протестантскую наследницу?
Однако и у него, и у Эдуарда в запале игры, видать, помутился рассудок, если они думали так легко избавиться от Марии!
А если не я и не Мария, то кто станет королевой? Кто, как не маленькая Джейн — моя кузина Джейн, которую судьба выдвинула на эту роль, когда ее впервые провозгласили невестой Эдуарда. Выдвинула, потом снова задвинула, и вот Эдуард снова обратил на нее свой взор в последней мрачной пародии на жениховство: в его собственноручном завещании, которое он назвал своим «планом преемства», Джейн объявлялась королевой в обход ее матери, в обход всех нас.
Поцелуй умирающего слишком часто оказывается поцелуем смерти. А сейчас пляска смерти при Эдуардовом дворе закружилась в последней дикой джиге. С января король угасал на глазах. Его легкие гноились, тело сотрясал кашель, кожа покрылась язвами, спина — пролежнями. Обритая голова и пустой живот раздулись, словно две огромные дыни, желтые, готовые вот-вот лопнуть.
Его телесные муки были невероятны, но еще сильнее мучился его дух. По мере того как ему становилось все хуже, он погружался в смертельную тоску, нарушаемую лишь приступами душераздирающего горя и слез. Однако и сейчас случались проблески его прежней доброты. Он послал Марии самый большой плоскогранный алмаз из своей сокровищницы, обрамленный рубинами, с жемчужной подвеской, в знак того, что хотя он и преследует ее как король, но как брат по-прежнему ее любит.
А пока его звезда катилась к печальному закату, вспыхнул быстротечный метеор Джейн. В середине мая ее отец лорд Грей, ставший недавно графом Сеффолком, ознакомил Джейн со статусом будущей королевы. Он сказал, что у нее будет и король: младший сын Дадли, брат моего Робина Гилдфорд. К их ужасу и к ее чести, Джейн отклонила оба лестные предложения и попросила, чтобы ей позволили оставаться с ее девственностью и ее книгами.
Но девственниц, в отличие от незаконнорожденных, от ублюдков, можно переделать в нечто более приемлемое. Отец и любящая мамаша Джейн по очереди лупцевали ее, пока дочка не одумалась. В канун Троицы лета Господня пятьдесят третьего они с Гилдфордом поженились. Теперь, когда королевская воля и династия Нортемберленда утвердились, бедному Эдуарду позволили наконец отойти с миром. По приказу Нортемберленда ему перестали давать лекарства, поддерживающие жизнь в его исстрадавшемся теле.
Нортемберленду оставалось лишь прибрать к рукам последние пешки. В июне мне пришел приказ: «Его Величество велит вам явиться ко двору». Однако тень Сесила была неподалеку. «Скажитесь больной, не ездите, — советовал он. — За вашей сестрой Марией тоже послали, и она бежала в Сеффолк». Следом пришла весть о том, чего я страшилась и о чем в то же время молилась, как об избавлении страдальца. «Ваги брат король мирно скончался вчера днем». И наконец, последнее: «Леди Джейн провозглашена королевой Англии!»
