Девочки и институции - страница 6
Незадолго до открытия нам позвонила жена художника и дрожащим голосом сообщила, что
он умер,
что похороны состоятся через несколько дней,
что мы на них приглашены
и что выставка не состоится.
Я позвонила одной из девочек-начальниц, чтобы сообщить неприятную новость.
– Умер? Ваша выставка уже внесена во все базы, информация о ней направлена в департамент. Я не могу просто взять и отменить то, что уже отправлено в департамент.
– Так это не вы отменяете, это смерть.
– Смерть – это неуважительная причина. Звоните вдове немедленно и пытайтесь уговорить ее на выставку памяти мужа.
И, боже правый, мы позвонили вдове.
Как-то утром я пришла на работу позже всех и сразу же попала в разгар удивительного спора. На повестке находился следующий вопрос:
Должна ли настоящая женщина состоять в профсоюзе?
В профсоюзах к тому моменту никто из нас не состоял. Но когда мужчины из других отделов говорили: «Не шумите, у нас сегодня собрание», – и закрывали за собой двери актового зала, я им, конечно, завидовала. Со стороны это выглядело так, словно они открывают проход в другое пространство и время и отправляются в захватывающее постсоветское путешествие.
– Настоящая женщина – это женщина, которую не видно;
– То есть настоящий труд – это невидимый труд?
– Вы что, профсоюзы – это уже 1937 год какой-то;
– Мой ребенок болеет, а я опять работаю до позднего вечера;
– А есть ли у настоящих женщин должностная инструкция?
– Мой начальник много раз грел руки у меня под блузкой;
– Ага, сначала в профсоюз, а потом – в декрет.
В декрете у нас к тому моменту были уже две девочки. Они раздражали всех. У нас в офисе почему-то не любили беременных. Беременные девочки быстро теряли свои имена и с легкой руки коллег обзаводились преувеличенно ласковыми прозвищами и эвфемизмами для своего положения. По мере того как росли их животы, увеличивалось и их рабочее время. Беременные боялись упреков и работали за троих до самого роддома.
– Я считаю, что настоящая женщина – это прежде всего та женщина, которая родила;
– А я считаю, что должен быть профсоюз декретных матерей;
– Профсоюзы – это не женское дело;
– А ходить на работу – женское?
Девочки всё спорили и спорили, но я уже слушала их вполуха. Я представляла себя беременной: сколькичасовой будет у меня рабочий день? как долго я смогу скрывать живот от работодателя? стану ли я настоящей женщиной? признает ли себя мое государство отцом этого ребенка? что я буду делать с таким отцом?
В тот же день я вступила в профсоюз, но не нашла там ответов на эти вопросы. Было как-то скучно и по-мужски, хотя почти весь состав профсоюза состоял из женщин. Но я их раньше нигде почему-то не видела.
Новая рабочая неделя началась с двух событий. Во-первых, к нам в офис привезли фотографию В. В. Путина в рамке. Во-вторых, всем девочкам на почту пришло письмо с пометкой «срочно»:
«В срочном порядке просим всех сотрудниц прекрасного пола проверить свои социальные сети Facebook, Instagram и ВКонтакте на предмет наличия фотографий ненадлежащего содержания, а именно:
– обнаженных фотографий;
– фотографий в нижнем белье;
– фотографий в платьях экстремальной длины и с открытым декольте;
– фотографий, где сотрудницей употребляется алкоголь.
Просим отнестись с пониманием и проявить уважение к своей профессиональной репутации и репутации вашего работодателя. Также просим удалить вышеуказанные фото до 15:00 следующего дня».
Пока я стояла с фотографией в руках и пыталась понять, что именно с ней нужно делать, девочки перечитывали письмо вслух друг другу. Новое письмо не заставило себя долго ждать:
«Срочно до 13:00 просим в ответном письме предоставить фотоотчет, что выделенная на каждое учреждение фотография Путина В. В. размножена и повешена в каждом офисном помещении, доступном для граждан, согласно утвержденному плану помещения».
Пока девочки совещались, на каких фотографиях их декольте не наносят репутационного ущерба нашей организации, я решила заняться вторым письмом. Итак, дано: одна цветная фотография одного одетого мужчины, одна стеклянная рамка и семь помещений, доступных для граждан. Я вынула фото и направилась к копировальному аппарату. Цветной картридж нам не поставляли уже несколько месяцев, поэтому в моих руках оказалось шесть черно-белых копий Путина В. В. Оставалось развесить их по оставшимся помещениям. Вместо рамок я вложила чб-копии в прозрачные файлы и прилепила скотчем к стене на самые видные места комнат. Получилось лаконично и скорбно. Я запечатлела результат на камеру телефона и отправила за десять минут до 13:00.
