— Конечно, был.
Антошка подскочила на месте.
— Значит, это он.
— А какой он из себя? — Секретарь консульства с любопытством рассматривал девочку.
Серые глаза ее светились, она побледнела, и на носу обозначились яркие веснушки.
— Он необыкновенный, — серьезно сказала она, — ни на кого не похож. Он шатен, надо лбом такой вихор ржаного цвета, глаза серые. Он играл в оркестре на трубе, отлично играл. Плавал как рыба. Любил полевые цветы. А когда началась война, ушел добровольцем на фронт. Он написал одной девочке… — Антошка замялась. — Ну, мне написал, что, когда у него кончатся патроны, он будет зубами грызть фашистскую гадюку. Он настоящий герой!
Молодой человек затянулся сигаретой и решительно сказал:
— Это не он. Как его фамилия?
— Я не знаю. В пионерлагере его все звали просто Витька-горнист.
— А в каком лагере вы подружились?
— В лагере «Заре навстречу», на Азовском море.
— Нет, не он.
— А я уверена, что он. Ведь этот Виктор так мужественно вел себя, когда они дрейфовали в шлюпке. Он отдавал свою воду, последний глоток воды, женщине, а сам умирал от жажды. Так поступить мог только Витька-горнист.
— Нет, нет, вы ошибаетесь, это не он.
— Я должна увидеть его. Помогите мне. Мне очень, очень нужно.
Молодой человек не мог выдержать умоляющего взгляда девчонки.
— Ладно, — наконец сказал он, — я сейчас вам его покажу, и вы будете страшно разочарованы.
Он вскочил со стула, побежал по коридору и скрылся за поворотом. Антошка стояла, приложив обе руки к груди.
Да, сейчас появится Витька — узнает ли он ее? А если узнает, то спросит: «Что ты делала эти два года войны, какой подвиг совершила?» Что она ответит? Антошка уже раскаивалась в том, что решилась на встречу с Виктором.
Секретарь консульства медленным шагом возвращался один, дымя сигаретой.
— Вы не нашли его? — воскликнула Антошка. — Может быть, это даже к лучшему.
— Ой! — схватился за голову секретарь. — Вы такое наговорили, что мне деваться некуда. Виктор с острова Святой Елены — это я.
Антошка опустилась на стул, не сводя глаз с молодого человека.
— Но я не был в пионерлагере на Азовском море, я никакой не герой, я был простым пассажиром на пароходе, не сражался с акулами, не усмирял океан, не открывал острова Святой Елены, не топил подводных лодок. Ваш Виктор, наверно, геройский парень, а я — нет. Хотя я был тоже пионером, был горнистом, хорошо плаваю, люблю цветы и тоже был добровольцем на фронте, но всего несколько месяцев. Да, я не тот Виктор, которого вы ищете.
— Какое странное совпадение, — еле произнесла ошеломленная Антошка. — Да, вы не тот Виктор.
— Я же говорил, что не тот, — весело и с облегчением рассмеялся Виктор. — А как поживает Петр Иванович и его жена Валентина Сергеевна? Это они, наверно, рассказывали вам о нашем путешествии?
— Да, и они говорили, как геройски вы вели себя.
— Ну, будет, будет об этом, — уже совсем сердито сказал Виктор. — Никакого геройства не было.
Из кабинета в сопровождении консула вышла Елизавета Карловна.
— Вот моя дочь, — представила она.
— Очень приятно. — Консул протянул ей руку. — Желаю вам счастливого плавания. Вашего супруга мы постараемся разыскать, чтобы он встретил вас в Мурманске.
— Спасибо, а сейчас мы поедем к капитану парохода, — сказала Елизавета Карловна.
— Вам не стоит ехать вдвоем, — заметил консул. — Вы поезжайте одни, а Виктор может показать девочке Лондон. Когда она его еще увидит…
— Вы хотите проехаться по Лондону? — спросил Виктор Антошку.
— Конечно.
— Что вы хотите посмотреть? — спросил Виктор, когда они вышли на улицу.
— Вы сами решайте.
— Поедем в Гайд-парк.
— Мы там уже были.
— Поедем на Хайгетское кладбище, на могилу Карла Маркса.
Сели в омнибус. Ехали на площадке второго этажа, Виктор говорил:
— Видите парикмахерскую? Там женщинам делают чулки.
— Почему в парикмахерской? — удивилась Антошка.
— Потому что в Англии нет чулок, и женщины обратились в парламент с просьбой разрешить им ходить на работу без чулок. Парламент еще не решил этого вопроса, поэтому в парикмахерских рисуют женщинам на ногах шов, пятку, даже штопку могут изобразить, и похоже, что женщины ходят в чулках.
