— Да он же прыгает задом наперед! — воскликнула Алиса.
Зверек и на самом деле приближался к цветам задом наперед. А потом, постояв перед цветком, таким же странным образом вернулся в кусты.
— Испорченное кино, — засмеялась Алиса. — Сапожники! Смените ленту!
— Нет, — сказал Полосков. — Это не испорченное кино. Потому что эти цветы не просто зеркала, а зеркала фотографирующие. Они могут это делать, если на их зеркале все время нарастает слой за слоем. Тончайшие слои. Миллионы слоев. Только одно изображение закрепится в зеркале — его прикрывает следующий слой. И так далее. А когда цветок срезан, он не может дальше наращивать слои в зеркале, и они начинают слезать с него — слой за слоем. И мы видим то, что видело зеркало. Только наоборот. Как будто пленку отматывают назад. Ясно?
— Вполне возможно, — согласился я, — Очень интересный цветок. Но нам пора собираться. Пускай Полосков готовит к полету металлоразведчик, а я съезжу на вездеходе на ту поляну и поищу, нет ли вокруг нее следов погибшего корабля «Синяя чайка».
— Я с тобой, папа, — сказала Алиса. — И говоруна возьмем.
— Ладно.
Я пошел вниз готовить вездеход, а Алиса осталась в кают-компании. Ей интересно было смотреть кино наоборот.
— Алиса! — крикнул я, заводя машину. — Ты готова?
— Сейчас! — крикнула Алиса в ответ. — Одну минутку! — И тут же позвала меня: — Папа, скорее сюда! Да скорее же! А то они уйдут.
Я в три прыжка взлетел по трапу и вбежал в кают-компанию. Алиса стояла у зеркал.
— Смотри, — сказала она, услышав, что я вошел.
Во всех зеркалах отражалась одна и та же картина: посреди поляны стояли два человека: толстяк в кожаном костюме и доктор Верховцев. За кустами был виден острый нос скоростного космического корабля.
Толстяк с Верховцевым о чем-то спорили. Потом задом наперед ушли.
— Они где-то здесь, — сказала Алиса. — Они не догадались, что цветы их выдадут.
— Похоже, что ты права, — ответил я. — Но почему? Почему?
— Что — почему?
— Наверно, они тоже не знают, где капитан. А то почему они гоняются за говоруном?
— А может, капитан у них в плену и они боятся, что об этом узнают? Они поймали капитана, посадили его в тюрьму, а говорун улетел. Вот они и боятся.
— Но зачем кому-то сажать капитана в тюрьму? Выдумщица ты, Алиса!
— И ты ничего не будешь делать? Пускай так все и остается?
— Нет, — ответил я. — Безделье — самое бездарное занятие.
Я потянулся к микрофону, нажал кнопку и сказал:
— Полосков, Зеленый, слушайте. Только сейчас на зеркале цветка мы с Алисой видели толстяка с Верховцевым. Это значит, что они были здесь по крайней мере за день до нас. Они прилетели на скоростном корабле. Что вы думаете по этому поводу? Перехожу на прием.
— Я думаю, что Второй капитан где-то на этой планете, — сказал Полосков.
— А я думаю, что нам лучше сейчас улететь отсюда, — сказал Зеленый. — Нас всего трое, и наш корабль не защищен от нападения. Мы должны немедленно лететь к населенной планете и оттуда связаться с Землей или Фиксом. Оттуда прилетит специальный корабль из Службы галактической безопасности. Они лучше нас справятся с неожиданностями.
Зеленый, конечно, говорил разумно. Но он всегда преувеличивает трудности и опасности. Поэтому я сказал:
— Пока что никто на нас не нападает. Хотя, конечно, мы должны принять меры защиты.
— Правильно, — согласился со мной Полосков. — Улетать так вот, сразу, мне не хочется. Сначала мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы помочь Второму капитану.
— Правильно, — сказала Алиса.
— Даже удивительно! — сказал Зеленый. — Можно подумать, что я струсил. А я просто стараюсь быть разумным. На борту у нас ребенок и беззащитные звери. Может так получиться, что мы капитану не поможем и сами пострадаем. Но если капитан решает, что нам нужно остаться, я буду сражаться до последнего патрона.
— Ну, до этого, надеюсь, не дойдет, — ответил я. — Мы прилетели сюда для того, чтобы выяснить, не случилось ли беды с одним из капитанов. Мы ни на кого не собираемся нападать и ни с кем не хотим воевать.
— А я, кстати, не такой уж беззащитный ребенок, — сказала Алиса. — Поедем на поляну?
— Погоди, — сказал я, — Посмотрим еще в зеркала.
