— Хорошо, — вздохнув, все равно ответила Валентина. Понимая, что девочка все равно пойдет, и спросила только для «протокола». Эта девчонка была еще одной, хоть и не самой страшной, бедой этого класса. Упрямая, своевольная, и абсолютно не управляемая. Она не хулиганила, нет, но если что делала — то только то, что считала нужным, не считаясь с мнением, как одноклассников, так и учителей. Это порой раздражало. Немного неприятно осознавать, что ты не авторитет для 12-ти летней девчонки. Как ни странно, даже злостные хулиганы высказывали больше повиновения при правильно подобранных методах, а эта… Нет, не спорила. Единственный раз, когда Валентина уже не выдержала и просто приказала ей остаться после уроков (что-то там нужно было делать для класса), она спокойно выслушала ее, подняла глаза и ровным голосом ответила: «мне надо домой». И ушла! Спокойненько так, невозмутимо… Не связывать же ее, в самом деле! В тот момент Виктория почувствовала себя просто говорящей мебелью! Впрочем нет- хуже, говорящим шкафом это неуправляемое создание наверное заинтересовалось… Что-что а любознательность у нее явно есть, иначе б не читала художественные книги по переменам.
Урок начался как обычно с «раздачи чертей». Так всегда, чуть ли не половина урока уходила на борьбу с расхлябанностью класса. Ведь после уроков их просто не соберешь…Разбегаются как куры за забором… Юра доставшийся «в наследство» от предыдущего класса слушал нотацию с самым покаянным видом. Тот еще актер, небось все мимо ушей пропустил, но один вид заслуживает похвалы. Сама святость. Остальные активно включились, как только подняли вопрос о субботнике. Сразу вспомнили, что у них столько уроков, на носу контрольные… Ага, а пять минут назад об этом ни один не помнил, но стоило сообщить о субботнике…Ох, как же они их не любят… Впрочем, их никто не любит, в том числе и Виктория.
Урок проходил дальше как обычно. Учитель рассказывала материал, ученики делали вид что слушают, но и это у большинства выходило не очень убедительно. Каторжная работа — преподавать предмет который большинству учеников просто не нужен, а части просто недоступен в силу… Ну, в общем не очень хороших умственных способностей… А тем кому нужен, доступен и интересен… Так этих по пальцам пересчитать можно и, увы, одной руки будет много…Но программа утверждена, работа оплачивается, театр одного актера продолжается…
Когда до конца урока оставалось минут пять, в класс вошла «опоздавшая», с косичками.
— Можно сесть? — само спокойствие. Непрошибаема! Два десятка пар любопытных глаз ее абсолютно не смутили. А ребята то! Только что ведь откровенно засыпали, дружно следя за минутной стрелкой! Но вот появилось что-то гораздо более интересное, чем учитель с материалом — мигом все проснулись. Еще бы, намечается представления под названием «казнят непокорную?!»
— Полюбуйтесь, ребята. Ваша одноклассница меня предупредила, что «немножко опоздает на урок», — не сдержалась таки Виктория. Казни не будет, ну хоть посмеются… Последовал ожидаемый дружный громовой хохот, небось слышало пол школы. Вот как у нас весело уроки иностранного проходят, с задором!
Девочка, спокойно переждав, а точнее попросту проигнорировав смех, вопросительно посмотрела на Викторию.
— Садись, — сдалась та. А что еще она ей могла сказать? Выйди вон? Так сейчас звонок прозвенит, она и так выйдет. А так хоть домашнее задание запишет… Она была неопределенным моментом в части успеваемости. Вроде не дура, но и язык не учила… Хотя иногда изумляла удивительно логичными переводами, правда сие чудо случалось крайне редко. Так, по очень большим, известным одной этой молчаливой упрямице праздникам… Господи, ну что ж за наказание, а не класс ей достался? А их еще ж четыре года вести. Ох, поседею к их выпускному, если вообще доживу…
После уроков, приводя в порядок учебники на полках, Виктория услышала, как кто-то открыл дверь.
— Виктория Ивановна, извините, что сильно опоздала, там была большая очередь, — горе ученица решила извиниться. Ну, надо же…
— Да, конечно, но сегодняшний материал я с тебя спрошу, — поморщившись как от зубной боли, пригрозила Виктория. Ну, раздражала ее эта девочка, хоть она и боролась с этим чувством.
