– А может быть, все так и было задумано? Уложить ее на рельсы таким образом, чтобы, когда ее переедет поезд, травмы скрыли бы рану на шее?
– И все выглядело бы как самоубийство, – согласно кивнул Бернс. – И мы ни в чем не усомнились бы, принимая во внимание все ее прошлые приключения.
– Но в таком случае тот, кто это сделал, должен был все о ней знать, – предположила Люси.
Сейчас, когда Бернс снял маску, мисс Блэк смогла разглядеть его получше. Он был коренастым мужчиной с мягкими чертами лица и со слегка размытой линией подбородка. Глаза его блестели в сполохах синих проблесковых маячков машин «Скорой помощи».
– Может быть… – Мужчина надул щеки. – Слушайте, спасибо, ребята, что приехали и опознали труп. Мы здесь пробудем еще как минимум несколько часов. А завтра с утра проведем оперативное совещание. Может быть, вы заедете к нам в уголовный розыск около полудня, и там мы все обсудим?
– Конечно, сэр, – согласилась Люси.
Бернс изобразил некоторую нерешительность.
– И вот еще что. Раз уж вы знаете ее родственников, не сообщите ли вы им эти новости?
* * *
Сначала они заехали в Гранша, местную психиатрическую лечебницу, в которой отлеживалась мать Карен, Мэрион, после двухнедельного запоя. Однако переговорить с ней не удалось. Им сообщили, что женщина без сознания.
Когда они вышли из отделения и возвращались к машине, Люси бросила взгляд на блок строгого режима, в котором теперь постоянно находился ее отец. Сейчас здание с темными окнами выглядело невысоким и приземистым. Ее отец тоже когда-то был полицейским, но в последние годы серьезно страдал от болезни Альцгеймера. Мать Люси, помощник начальника полиции, давно жившая отдельно от них, распорядилась поместить отца в этот блок после того, что произошло в Прехене год назад.
– Ну что, поручим сотрудникам тюрьмы сообщить новости скорбящему отцу? Или хочешь сама прокатиться в Магиллиган? – спросил Флеминг.
– Лучше сказать самим, сэр, – ответила Люси и намеренно включила кондиционер в машине на «жарко».
Этим она добилась своего. К тому моменту как они проехали поворот к участку Мэйдаун, направляясь по дороге в Колерайн, Флеминг безмятежно спал на переднем сиденье. Люси поставила диск Liberty University Anthem[6], сделала звук потише, чтобы не разбудить спящего инспектора, и глубоко задумалась.
Их голоса эхом отдавались в комнате для посетителей. Эйгана Харкина привели одетым в его собственную одежду – доказательство того, что режим в его блоке был смягчен. Еще усаживаясь напротив Люси и Флеминга, он уже догадался о причине их визита.
– Она умерла, правда?
– Боюсь, что да, мистер Харкин, – произнесла Люси. – Я только что видела тело.
Мужчина шмыгнул носом, вытер его рукой и, уставившись на Тома Флеминга, вопросительно приподнял подбородок.
– А это кто?
– Это инспектор-детектив Флеминг, мистер Харкин, – ответила Люси. – Он мой старший офицер.
– Я сожалею о вашей потере, мистер Харкин, – сказал Флеминг, твердо глядя на него.
– А где ее мать? Ей уже сообщили? – Харкин принял соболезнования Флеминга, коротко кивнув.
– Пока нет. В настоящий момент она в Гранша. Врачи считают, что до завтрашнего утра она все равно ничего не сможет понять.
Харкин еще раз коротко кивнул.
– Так что с ней произошло? Она опять порезала себя?
– Нет. Мы считаем, что ее убили, – ответила Люси.
Харкин, на которого эта новость, казалось, не произвела никакого впечатления, неожиданно попытался схватить за спинку стоящий рядом стул. Но промахнулся – и тюремщик, Люси и Флеминг бросились на него и только после непродолжительной борьбы смогли поднять его с пола и усадить на место.
– Попрошу, чтобы принесли воды, – сказал надзиратель, пересекая комнату и снимая трубку внутреннего телефона. Буквально через мгновение раздался стук в дверь, и, открыв ее, надзиратель взял разовый пластиковый стакан с водой и отнес его заключенному.
Харкин кивнул в знак благодарности и отхлебнул воду.
– Прости, Джордж, – обратился он к надзирателю, наклонив голову; его спина выгнулась, когда он глубоко вдохнул воздух. После этого он выпрямился и выдохнул, слегка надув щеки. Наконец посмотрел на Люси:
