Братец скачет рядом и с удовольствием слушает. Дохожу до середины сказки о новом приключении ковбоя в спичечном коробке на колесах, который путешествует в караване крытых повозок, как вдруг Моголь замирает на месте.
— А мама и папа ковбоя тоже едут в повозке? — спрашивает он.
— Ну, может быть, — осторожно говорю я.
— У него ведь есть мама и папа?
— Наверное.
— И его мама не умрет, как твоя?
— Конечно нет, и твоя мама тоже не умрет, Моголь.
— И папа не умрет?
— Нет. С чего ты взял?
— Но, может быть, они разведутся… Папа уйдет и будет жить с другой тетей…
— А кто тебе сказал, что такое может случиться? Ведь папа ничего тебе об этом не говорил?
Мы оба забыли про ковбоя и вернулись к настоящей жизни, которая гораздо страшнее сказки.
— Папа не говорил, но я слышал, как мама кричала, чтобы он уходил, а он кричал в ответ, что собирается…
— Да они просто сердились друг на друга, но не имели этого в виду.
Я, во всяком случае, на это надеюсь.
— Сэм, который сидит со мной за одной партой, сказал, что его родители кричали-кричали друг на друга, а потом разошлись. Он говорит, что мои мама и папа тоже разведутся.
— Твой друг Сэм, Моголь, не всегда прав, а вот старшая сестра Элли всегда-всегда-всегда права.
— Элли, а вы с Расселом кричали друг на друга?
Я останавливаюсь от неожиданности.
— Все бывало. Пошли, Моголь, нужно идти домой.
Прибавляю шаг, и братишка пытается меня догнать.
— Тебе грустно, Элли? Мама сказала, что тебя нельзя об этом спрашивать, но я хочу знать.
— Ну, тут не о чем говорить. Да, мне чуть-чуть грустно.
Ничего себе «чуть-чуть»! Явное несоответствие действительности!
— Может, Дэн снова станет твоим парнем? Мне он больше всех нравился!
— Ни за что на свете!
— Терпеть не могу, когда люди кричат друг на друга, а потом расходятся, — говорит Моголь, собираясь зареветь.
— Сама ненавижу, — отвечаю я, беру его за руку и крепко ее сжимаю.
Когда мы приходим домой, я пытаюсь развеселить братишку и готовлю ему к чаю специальную ковбойскую еду. Ну, конечно, не совсем ковбойскую. В моем представлении ковбои едят бифштексы из мяса бизонов и мамалыгу, но свиные отбивные с фасолью в томате кажутся вполне достойной заменой.
Я буду ужинать позже, с Анной… Но не могу удержаться и ем фасоль прямо из сковородки. Выбираю кусочками хлеба остатки соуса и вдруг слышу стук в дверь. Три редких удара и два частых. Так стучит Магда.
— О господи! Давай притворимся, что нас нет дома, — прошу я.
— Но мы же дома! — отвечает Моголь.
— Тс-с, не хочу, чтобы нас услышали, шепчу я.
— Но это же Магда! Мы с ней дружим!
Братец бежит к двери. Мчусь за ним, но не успеваю догнать. Моголь открывает входную дверь, а я кричу:
— Не надо! Не открывай! Ну почему ты меня не слушаешься, Моголь?
Магда стоит на пороге и покусывает губу.
— Так и есть, это Магда пришла! — торжественно объявляет Моголь. — Я же тебе говорил, Элли. Эй, Магда, заходи.
— Моголь, успокойся. Иди на кухню и допей чай, — говорю я, вложив в голос все свои педагогические способности.
— Можно войти? тихо спрашивает Магда.
— Конечно, — отвечает Моголь, решив, что она шутит.
— Нет, прости, нельзя, — отвечаю я.
Моголь еще сильнее хохочет, думая, что я тоже шучу. Вдруг он замечает выражение моего лица. Братец часто ведет себя по-идиотски, но его не назовешь глупым.
— Ах, Элли! Ты и от Магды ушла? — спрашивает он с трагическим видом.
— Да, — отвечаю я.
— Нет! — возражает Магда. — Не надо ни с кем ссориться. Особенно с Расселом. Он же без ума от тебя, сама знаешь. Слышала бы ты его вчера, когда он говорил, что все испортил, и жаловался, какой он теперь несчастный.
— Но ты же постаралась его утешить! — восклицаю я.
— Да… Нет! Ты не о том подумала! Я просто пошла к нему, чтобы посоветоваться, как нам наконец тебя убедить…
— Ваше поведение на вечеринке в субботу раскрыло мне глаза. Вообще не хочу больше с вами разговаривать. Поэтому, пожалуйста, уходи.
Я пытаюсь закрыть дверь, но Магда выставляет плечо.
— Нет, Элли, ты должна понять! Послушай, я знаю, то, что случилось, нельзя оправдать, но мы все немного выпили, особенно ты…
— Гм! — говорит Моголь, который все время слушал с широко открытыми глазами. — Ты правда напилась, Элли? И упала? Тебе было плохо?
