Когда она вышла из лавки, у нее почти не оставалось денег на еще не выбранное сладкое, а на тротуаре ее поджидал Уилки.
– Семейные хлопоты? – с приятной улыбкой поинтересовался он.
Фредерика мрачно глянула на него:
– Собираюсь вот приготовить ужин для кое-кого, а денег нет.
– Могу помочь бутылкой вина.
– Вино мне не нужно. У меня со сладким беда.
Уилки взмахнул шлемом и выразил горячий интерес к теме сладкого. Фредерика перечислила варианты: фруктовый салат, печеные бананы с ромом, бисквитный десерт с шерри. Уилки сказал, что все это не ах, и предложил лучше взять крупную гроздь винограда и хороших, дорогих шоколадных конфет. Денег он готов одолжить. Уилки любезно помог ей выбрать виноград и конфеты, раскритиковал датский сыр, настоял, чтобы она взяла кусок настоящего английского, и в довершение предложил ее подвезти. Покупки были примотаны к багажнику, Фредерика с плещущими рыжими волосами в восторге покачивалась на заднем сиденье. Так и въехали они на Учительскую улочку. На сей раз Уилки вошел в дом, не дожидаясь приглашения. Он с интересом смотрел, как Фредерика блуждает по кухне в поисках презентабельных тарелок и свечей.
– Так кто же он, твой гость?
– Александр. Все уехали искать Маркуса, потом сидеть с Маркусом. А я пригласила Александра.
– Понимаю. Классический ужин на двоих с вином, свечами и проникновенной беседой, а потом – ложе любви. Ты сумасшедшая.
– Почему??
– Не говорил я тебе разве, что Александр боится как огня провинциальных чашечек и скатерочек? А ты развела тут домашний уют, в котором, кстати, ни черта не смыслишь, и готовишься совратить его по всем правилам буржуазного романа? Да он попросту сбежит. Либо до, либо после.
– Но я хочу его.
– Правда? В этом доме?
– Это в каком-то смысле акт разрушения. Святотатство. Он, кстати, все утро был здесь.
– Ага. Но коли это акт разрушения, на кой ты суетишься с сыром и котлетками? И если он провел тут все утро, сорвал ли он твой цветок, и если сорвал, то почему ушел? И зачем тогда грейпфрут и свечи?
– Не твое дело.
– Естественно. Я умчусь, коли пожелаешь, оставив тебя хлопотать дальше. Не забудь еще вазу с розами в центре стола…
– Уилки, не уходи! У меня ничего не выходит, мне страшно, и утром ничего не было, и вечером, наверно, тоже не будет, потому что или я боюсь, или он.
– Если он каким-то чудом тобой овладеет сегодня, говорю тебе точно: больше ты его не увидишь. А если не овладеет, ты уже никогда не наберешься смелости. Дела твои паршивы, дитя мое.
– С чего ты так уверен?
– Ни с чего. Интуиция. Она меня редко подводит. Например, мне сейчас кажется, что ты хочешь все отменить.
– Я? Отменить? Я люблю его! Я его хочу…
– Ну, может быть, вы встретились не в то время и не в том месте. Так часто бывает. Любовь, страсть, разница в возрасте, разница в устремлениях… Посмотри на меня и Марину. Я бы, может, любил ее, родись я на двадцать лет раньше, или не будь у меня девушки в Кембридже, или согласись я на роль жиголо. А так я могу только ублажать ее из чувств более-менее теплых. Да и это у нас ненадолго, она знает.
– И что она чувствует по этому поводу?
– Только то, что ее не огорчит. Она мудрая женщина…
– Мне сейчас хочется швырнуть в тебя этими мерзкими котлетами.
– Лучше бери ночнушку и прыгай ко мне на мотоцикл. А Александр пусть пока разберется в чувствах.
Фредерика положила мертвые котлетки рядом с раковиной.
– Вообще, я сказала матери, что могу уехать на несколько дней к подруге.
– Неужели? И что она сказала?
– Она спросила, что за подруга. Я ответила: хорошая девушка Антея Уорбертон. Она согласилась.
Уилки с большим смаком рассмеялся. Рассмеялась и Фредерика, правда, с ноткой истерики. Насмеявшись вдоволь, Уилки сказал:
– Ну, теперь бери ночнушку, зубную щетку, купальник и полотенце.
– Но ты меня не любишь, Уилки.
– Нет. Я люблю свою девушку. Отчасти. Впрочем, и ты ведь меня не любишь.
– Это ужасно.
– Это рационально. Я тебя научу паре штук, а дальше ты сама себе хозяйка. Я появился в нужном месте в нужное время. Все, беги за ночнушкой.
Фредерика ушла собираться. Уилки, человек опрятный, но не вполне практичный, сложил тем временем на столе ровненькую пирамидку из ее покупок. Фредерика вернулась с рюкзаком, и Уилки с легкой улыбкой сказал:
