Ближе к концу моста, по его центру, Лена зашагала быстрей: дорожное покрытие чище, травы почти нет, да и асфальт ровней. И тут она возблагодарила своё дурацкое для всех пристрастие к высоким ботинкам на твёрдой подошве. Брат с женой всё морщились - неженственно, а Лена возражала - практично. Зато как шагалось в них сейчас!.. Мягко, плавно. Повреждённая нога, в ссадинах и в синяках, почти не болела.
Прошла часть высокой, поднятой насыпью дороги. Уже медленней, остерегаясь неизвестно чего, но всё равно осторожно приблизилась к первому высотному дому явно начала улицы. Окна первого этажа, чаще с выбитыми стёклами (или что там было вместо них), зияли пустотой и кромешным мраком - бездонной пропастью вовнутрь.
Нерешительно остановившись, Лена некоторое время раздумывала, как идти: прижимаясь к стенам, чтобы её не сразу было видно с дороги, или наоборот - подальше от окон, из которых может внезапно кто-нибудь выпрыгнуть? Хотя выбор небольшой: ближе к стенам - мусору-у... И по большей части - битое стекло, строительный хлам. По нему идти - себя сразу обнаруживать: хруст, дребезжание... Машинально похлопав по карману - проверяя, на месте ли нож, сделала первый шаг.
Затаив дыхание, она проходила дом, наверное, минут двадцать - таким длинным оказался. Следующий не менее длинный. Зато подъездами - страшными чёрными провалами - сюда, на дорогу. И под окнами первого этажа, здесь тоже высокими, дорожка довольно чистая. Хоть идти можно не спотыкаясь.
Осторожно подошла к одному из подъездов, с полуоткрытой дверью. Постояла у чёрного проёма, изо всех сил напрягая слух. Тишина. И впечатление полной, всеобъемлющей пустоты. Показалось, что вообще внутренности у здания нет - только стены...
Она бы ещё долго раздумывала: попробовать войти и поискать себе место для ночлега? - ведь на улице стемнело так, что она уже почти не видела дома через дорогу. Но, уже привыкшая напряжённо вслушиваться, различила в тишине странный звук. Он-то и заставил её шмыгнуть (всего-то два шага) за дверь, в темноту. Здесь она застыла лицом к выходу: чувствительная пустота за спиной и нос к носу - чёрная дверь, в странную, резную ручку которой она вцепилась, поспешно нашарив её... Вцепиться-то вцепилась, а руки всё равно от страха ходуном ходят - дрожь не остановить.
Ровно нарастающий гул в три гудящие ноты постепенно накатывал на дорогу, которую она только что прошла. Накатывал из города. И в этом гудении она расслышала четвёртый, странно диссонирующий с первыми звук - подпрыгивающий, жалобный. Не глядя (даже попыталась усмехнуться: посмотришь тут!), она отставила сумку в сторону, стараясь примерно запомнить - куда.
А гудение приближалось - вместе с тем прыгающим тоненьким подвыванием. Приближалось оно, судя по эху, из переулка между домами - между тем, в котором она сейчас пряталась, и тем, который только что прошла. Сообразив это, Лена, сдвинув брови, пыталась вслушаться в гудение - моторов?
Теперь к гудению и еле слышному, подпрыгивающему подвыванию добавился шлёпающий стук по дороге, отдающийся в стены. Лена высунулась из-за двери, стараясь оставаться в её тени... Прижимаясь к стене дома, прихрамывая, в её сторону бежала низкая тоненькая фигурка. Она-то как раз и подвывала.
Сердце подпрыгнуло больно-больно, когда из-за угла дома вывернули мощные огни и шарахнули ослепляющим белым потоком по дому напротив, а затем, развернувшись, - шарахнули светом по дороге, и поехали по ней параллельно дому. Мотоциклы?! Но виделись они из-за мощных фар какими-то чёрными чудовищами... Фигурка бежала - и теперь Лена ясно расслышала детское хныканье. Бежал ребёнок, который задыхался от усталости и плакал от страха, что его вот-вот догонят.
Ничего не понимая, Лена приготовилась. Мотоциклисты приближались уже с такой скоростью, что до фигурки им оставалось совсем немного. Правда, та оставалась чуть в стороне от света их фар, бежала близко к дому. Пока пряталась в темноте. Но, если преследователи сообразят немного повернуть фары в сторону дома... В общем, не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что неизвестные гонятся за ребёнком.
